Джису впервые увидела, какого это – соревноваться с Чонгуком.
Это до невозможности горячо и волнительно.
То, как он выбивал страйк за страйком, как он подмигивал шокированным Хенджину и Сонми, как он сосредоточенно поднимал шар и кидал его с завидной точностью – не то, что восхищало, но завораживало.
Каждый раз, когда Чонгук поворачивался с широкой улыбкой после очередного удачного броска, Джису краснела и отводила взгляд. Не потому, что обновление Джастина всё еще не отпускало, и не потому, что все мысли были забиты одним лишь желанием поцеловать Чонгука, нет… Просто его счастливое выражение лица, его желание победить и его целеустремленность вызывали смешанные чувства. Он готов был на всё, лишь бы уделать паникующего Хенджина и разъяренную Сонми, что, в принципе, у него неплохо получалось.
Команда “ОЙтишников” шла почти вровень с командой “Золотой треугольник”. И там, и там по два профессиональных игрока. Намджун не мог в боулинг так же, как и Джису, так что силы были равны.
Все забыли о пиве, о еде. Даже жаль как-то. Джису так переживала, что Хенджин их вычислит, а он ни разу не отвел глаз от игровой дорожки и экрана с очками. Сонми с подозрением и открытой ненавистью смотрела то на Чимина, то на Чонгука, но совершенно не трогала Джису. Но вот Намджуну пришлось несладко – его очкастый коллега не давал присесть и отдохнуть после очередного провала, подначивая выбить страйк с таким энтузиазмом, словно тому выходить на ринг против Гробовщика*.
Остался последний ход – кидают Намджун и Хенджин. Джису наблюдала, стоя у стола, и даже не заметила, как к ней подошел Чонгук. Он встал довольно близко, почти касаясь чужого плеча своим.
Запах бергамота с апельсином почти вскружили голову, но Джису отвлекали вопросы.
— Зачем ты это делаешь?
— Что делаю? — выгибая бровь, спрашивает Чонгук, облокачиваясь поясницей о столик.
— Так стараешься победить.
— Не могу проиграть, — он жмет плечами и еле заметно ухмыляется.
Они вдвоем молча смотрели на то, как Чимин махал руками, демонстрируя Намджуну, как нужно сделать бросок, а Хенджин с Сонми таинственно шептались друг с другом, держа в руках шар, как ребенка.
— Если мы выиграем, то мне придется покупать тебе билет в кино, — рассуждает Джису. — Мне сразу и на себя брать?
Чонгук хихикает и впервые за всю игру задерживает на ней взгляд дольше секунды.
— Я не из-за билетов играю.
— А из-за чего?
Он украдкой смотрит на Хенджина с Сонми, и затем вновь на Джису.
— Из-за них я не могу поцеловать тебя, не могу взять тебя за руку и даже посмотреть на тебя так, как я хочу посмотреть, — он мягко улыбается и невинно хлопает глазками. — Можно считать это местью?
Джису хмурится, не понимая, к чему он клонит. Они ведь и так довольно долго сдерживались, и им ничего не мешало сохранять тайну в офисе.
— Я не думала, что ты мстительный, — переступая с ноги на ногу, отвечает Джису.
— Не всегда, — он вновь жмет плечами, а затем задумчиво мычит. — Просто, знаешь, довольно трудно сдерживаться, когда моя девушка посвятила вчерашний вечер моим стонам. Наверняка дрочила, представляя меня, шептала моё имя…, — он улыбается, говорит таким обыкновенным тоном, словно они обсуждают погоду, а не его грязные записи. — Я так хочу прикоснуться к тебе, а мне нельзя. Как думаешь, буду ли я мстительным? — Чонгук игриво наклоняет голову и дергает бровями, покусывая пирсинг на губе.
У Джису, кажется, легкие перестали качать воздух.
Хочет ответить тем же, хочет рассказать в мельчайших подробностях, что она вчера делала, слушая Джастина, как их отвлекает звук падающих кеглей. Джису с Чонгуком смотрят на общий счет.
Команда “ОЙтишников” победила.
Чимин поднимает кулаки вверх, пока Намджун тяжело вздыхает и вытирает со лба несуществующую каплю пота. Сонми хватается за голову, обреченно смотря на результат, а Хенджин драматично падает на колени, опуская руки.
Джису бы тоже расстроилась… не сильно, но расстроилась, если бы не слова Чонгука.
Новенький подбегает к своей команде, обменивается хлопками в ладоши и умудряется подарить виноватый взгляд Хенджину и Сонми. Он, как самый честный и правильный игрок, подходит первым, чтобы пожать руки в примирительном жесте.
Джису знает, как Хенджин и Сонми ведут себя, когда проигрывают. Мир для них – тлен, люди в нем – мрази, а жизнь – сплошное несправедливое дерьмо. Но, видимо, из-за Джису они натягивают скрипучие улыбки на лица, жмут руки каждому из команды “ОЙтишников” и даже сами предлагают проехаться в ближайшую лапшичную.
К Хенджину в машину отправляется весь IT-отдел, а Сонми занимает переднее пассажирское у Джису.
Не успевают они выехать с парковки, как…
— Он, что, блять, в тайне от всех играет в боулинг?! Какого хрена?! Да он выглядит как тот, кто вообще шар-то в руки не брал! Он же… он же… ладно Чимин, я не раз слышала, как он посещал боулинг, но Новенький?! Да он такие страйки выбивал, что казалось, словно я на Олимпийских Играх…
— Боулинг не входит в Олимпийские Иг…
— Да я знаю, — хмурится Сонми и скрещивает руки на груди, но затем она как-то нехорошо смотрит на Джису. — А ты чего такая спокойная? Разве ты не должна устраивать тут потоп? Твой парень только что оказался безупречным игроком в боулинг, и…, — Сонми работает в ускоренном режиме из-за нескончаемого гнева, поэтому и мысли генерируются в её мозгу, как по щелчку пальца. — Ты, что, знала?!
— Я ничего не знала, — честно признается Джису, выезжая на дорогу. — Я тоже удивилась…
Сонми хмурится еще больше.
— Нет-нет-нет, ты что-то опять мне недоговариваешь… ты слишком спокойная.
— Я просто… думаю, — прочищая горло, отвечает Джису, немного ёрзая на сиденьи. — Мы же всё еще должны притворяться перед Хенджином, да?
Сонми неотрывно наблюдает за подругой.
— Так вот в чем дело…
— В чем? — хмурится Джису.
— Не можешь удержаться, да? — ухмыляется Сонми, практически забывая о поражении.
Джису мягко выдыхает и крепче сжимает руль.
— Если ты думаешь, что я весь боулинг думала лишь о том, чтобы схватить Чонгука за руку и отвести его в ближайшую кабинку – да, ты всё правильно думала.
Сонми, мягко сказать, опешила от столь смелого заявления.
— Я не ослышалась? — она мизинцем чешет ухо. — Ты признаешь, что хочешь отсосать Новенькому? Ты? Новенькому? В той самой машине, где ты – кто бы мог подумать, – твердила, что Новенький – не в твоем вкусе?!
— Иногда, я тебя очень сильно ненавижу, — бурчит Джису, всё еще стараясь не отвлекаться от дороги. — Я делюсь с тобой своими желаниями, как… как ты и хотела. Я не хочу получать от тебя в ответ от тебя сплошные насмешки…
— Я ни в коем случае не насмехаюсь, Джису, — с чересчур серьезным выражением лица твердит Сонми. — Я безумно рада слышать от тебя, что в твоей жизни появился человек, перед которым ты не можешь сдержаться. И плевать, что это – поцелуи, отсос или даже секс. Для меня всё это… скажем, очень необычно, видеть тебя такой.
— Брось. Мне кажется, ты преувеличиваешь.
— Нет-нет, Джису. Я привыкла видеть тебя загруженной работой, а вне офиса ты всегда была какая-то апатичная, что ли, — рассуждает Сонми. — С появлением Новенького ты изменилась, и я считаю, что в лучшую сторону. Всё-таки, не каждому везет встретить того самого…
Джису кривится и с легким удивлением смотрит на подругу.
— Я всего лишь встречаюсь с Чонгуком, а ты говоришь так, словно нас свело древнее пророчество.
— Я вот думаю, что так оно и есть. Ты всю жизнь ждала Новенького…
— Мне всего лишь двадцать четыре, это не вся жиз-…
— …а Новенький всю жизнь ждал тебя. Не зря же он к нам устроился сисадмином? На его месте мог бы быть любой другой парень.
Джису закатывает глаза, мотает головой и тяжело вздыхает. Что еще можно ожидать от человека, который знает “Реальную Любовь” на память?
Но, возможно, в словах Сонми есть доля правды. У Джису были десятки партнеров на одну ночь; Чонгук застрял с одной единственной девушкой. В конечном итоге, они оказались оба свободными, оба в одном и том же офисе… оба связаны Джастином.
Они доезжают до лапшичной. Поиск свободного, парковочного места оказалось той еще задачкой. Хенджин оставил машину через квартал, но Джису повезло больше – практически у самого ресторанчика.
Лапшичная была полностью забита, но Хенджина, как частого посетителя, пустили за зарезервированный столик на шестерых, с просьбой освободить его через три часа. Айтишники сели напротив команды “Золотого треугольника” и, конечно же, Чонгук оказался прямо перед Джису.
Пытаясь отвлечься от того, как его ботинки касались её белых кроссовок, Джису взяла меню и с интересом рассматривала предложенные блюда. Приятные ароматы жареного мяса, наваристого бульона и острых специй будоражили вкусовые рецепторы. Физический голод помогал взять себя в руки.
Все заказывают фирменное блюдо по советам Хенджина и Сонми, и соперничество в боулинге быстро сходит на нет.
Джису всё еще не может пить, но это не означает, что ей грустно. Сегодня необязательно напиваться, чтобы было весело.
Громче и общительнее всех остальных – Чимин и Хенджин. Сонми и Чонгук поддерживают разговор, а Намджун с Джису лишь изредка вставляют комментарии. Шум уютного ресторанчика и приветливый обслуживающий персонал создают приятную атмосферу, в которой команда “ОЙтишников” и команда “Золотого треугольника” теряют маски и доверчиво открываются друг другу.
Чонгук больше не притворяется, Джису не скрывает влюбленных взглядов, Чимин жалуется на слишком обтягивающие его прекрасную задницу джинсы, а Намджун впервые за долгое время задорно смеется. Хенджин с Сонми держатся за руки под столом и признают, что команда “ОЙтишников” их выбесила, заставив изрядно попеть.
Джису не помнит, когда в последний раз выбиралась куда-либо, будучи в составе дружелюбной компании. Обычно, Сонми и Хенджин берут её с собой, но толпой тащиться в боулинг, а потом заваливаться на плотный обед в аутентичную лапшичную? Впервые.
Их посиделка была настолько хорошая и ламповая, что Джису практически забыла о вчерашнем вечере; забыла про стоны Джастина и свою выходку, пока они не вышли из ресторанчика.
— Давайте мы подвезем Чимина с Намджуном – нам в одну сторону, а Джису заберет Чонгука? М? — с улыбкой предлагает Сонми, даже не скрывая своих хитрых намерений.
Она еще и подмигивает. Наверняка уже считает себя гениальным стратегом.
Чимин с Намджуном, которые знают про отношения Новенького и Джису, тут же кивают в знак согласия. Они лишь слегка подвыпившие, но не пьяные. Хенджин жмет плечами, пытаясь изобразить равнодушие, хотя явно ждет не дождется вечера, чтобы обсудить со своей любимой парочку Новенького и Джису.
Чонгук скромно улыбается, вопросительно смотря на свою девушку. Он всё еще имитировал неуверенность в себе, всё еще старался не выдать собственных чувств, всё еще казался тем, кто с трудом может заставить себя заговорить с противоположным полом.
— Ты не против?
— Конечно, нет, — улыбается Джису. — Мне не сложно.
Пока парни пожимали друг другу руки, прощаясь, Сонми обнялась с подругой дольше нужного.
— Если ты ему сегодня не отсосешь, то я тебя убью, — шипит практически у самого уха, и затем отпускает Джису, широко улыбаясь. — Поняла?
— Только ели ты мне расскажешь, что за спор у вас был с Хенджином.
— Справедливо. Хорошо, — Сонми скрещивает руки на груди и кивает. — Завтра жду подробностей, ясно?
— Ясно-ясно, — ухмыляется Джису, провожая подругу взглядом.
Намджун с Чимином удаляются вместе с Хенджином и Сонми. Джису снимает машину с сигнализации, Чонгук садится на переднее пассажирское, не спрашивая. Они оба пристегиваются и молчат дольше пяти минут, не зная, с чего начать разговор.
У Джису слишком много мыслей, и она не ожидала, что окажется наедине с Новеньким так быстро.
— Спасибо.
— За что? — хмурится Чонгук, поворачивая взгляд на Джису.
— За то, что притворялся, несмотря на то, что… ну, эм… что тебе не очень-то и хотелось.
Чонгук мягко улыбается. Он выглядел расслабленным, отдохнувшим, совершенно не напряженным и спокойным.
— За такое не благодарят. Ты ведь попросила… я не мог отказать.
— Тебе как вообще? Понравилось?
— Да, очень, — кивает Чонгук, смотря в лобовое. — Намджун с Чимином иногда вытягивали на игровые автоматы или в кино, когда полностью приняли меня, как, эм… коллегу и друга. Но я давно так… так не веселился. После тяжелых рабочих будней подобные вылазки для меня очень… освежающие, — рассуждает Чонгук и тяжело вздыхает. — Мои друзья остались в Пусане, и с ними я не очень хорошо общаюсь, так что…
— Я рада, что тебе понравилось, — улыбается Джису.
— А ты? — он вновь смотрит на неё пытливыми глазами, слишком искренними и большими. — Мне казалось, тебе было не по себе…
Джису вздрагивает, понимая, что не одна Сонми заметила в ней что-то странное. Было бы удивительно, если бы Чонгук остался в неведении – он ведь такой внимательный, черт возьми.
— Н-нет-нет. Я… эм…, — вновь прочищает горло, крепче сжимает руль. — Я немного нервничала, вот и всё.
Чонгуку не нравится ответ.
— Нервничала?
Джису тормозит на светофоре, плавно нажимая на педаль. Чонгук терпеливо ждет, не давит, но знает, что от него что-то скрывают. Салон машины всегда был особенным местом для него и для неё, и Джису уже начала думать о том, чтобы перекрасить кузов в исповедальню.
Смотрит на Чонгука, не замечая, как участилось дыхание.
Им не уйти от этого разговора. Точнее… даже если бы они хотели избежать его, то ничего бы не вышло.
— Вчера… вечером.
— Да? — медленно тянет Чонгук, слегка щурясь.
— Я…, — Джису мнет обивку руля, чувствуя, как слова с трудом вылазят из глотки. — Я мастурбировала на твоё новое аудио…
Чонгук не двигается, смотрит в глаза и чуть наклоняет голову.
— Да…
— И я… и я записала свои стоны, — сглатывает, слегка ёрзая на сидении. — Я хотела тебе отправить, но в последний момент передумала.
Чонгук сглатывает и шумно выдыхает. Он скрипит челюстью, еле заметно сжимает рукой свою ногу, словно пытается не сорваться, словно от услышанного у него понемногу начала ехать крыша.
— Почему ты мне не отправила? — тихо спрашивает Чонгук.
— Я… я подумала, что это слишком, слишком, эм… не знаю…
— Грязно? — он выгибает бровь, ухмыляется, из-за чего Джису вздрагивает и тут же отдводит взгляд на дорогу. Зеленый свет разрешает движение. — После всего, что мы с тобой сделали? Ты подумала, что твои стоны – это грязно?
— Ты понял, о чем я…, — нахмурившись, отвечает Джису.
Чонгук фыркает, облизывает губы, смотрит в окно и молчит до самого дома. Он ничего не говорит, практически не двигается, хотя нога у него периодически трясется. Чонгук не кажется раздраженным, но кажется задумчивым…
Как будто он что-то планирует.
Как только Джису тормозит возле его дома, он отстегивается и поднимает пронзительный взгляд.
— Я ведь просил тебя быть эгоисткой. Захотела отправить – отправляй. Хочешь меня поцеловать – целуй. Хочешь, чтобы я взял тебя – скажи, — твердо, решительно произносит, показывая, что он готов сделать всё, что Джису попросит.
Свобода всё еще пугает, хоть и воодушевляет. Чонгук слишком доступен, а Джису слишком жадная.
Хочет что-то сказать, что-то попросить… хотя бы поцелуй, хотя бы касание, но Чонгук открывает дверь.
— Спасибо за день, Джису. Встретимся завтра?
Что?…
— Эм, да… встретимся завтра, — хмурится, отворачивается, смотря на руль и всё еще сжимая его с такой силой, что костяшки белеют.
Он специально. Он намеренно уходит, зная, что терпение Джису на исходе. Чонгук ведь тоже хочет, он ведь тоже сдерживается, но ему так нравится играться? Нравится доводить до точки невозврата, когда всё вокруг превращается в размытый фон?
Чонгук успевает приложить магнитный ключ и открыть дверь прежде, чем его толкнут внутрь и прижмут к стенке.
Джису редко срывается с катушек, но держать себя под контролем рядом с Новеньким кажется невозможным. Из-за него всё зудит, из-за него кровь бурлит в венах, из-за него тело покрывается мурашками, нуждаясь в очередной дозе.
Чонгук не сопротивляется. Он удовлетворенно улыбается сквозь поцелуй и обнимает Джису за талию, ближе притягивая к себе. Давит языком на её, заставляя открыть рот пошире, и ведет к лифту, вслепую нажимая на кнопки.
Не могут отлипнуть друг от друга до одиннадцатого этажа. Джису сжимает его рубашку, практически разрывая, пока Чонгук лезет под юбку, с трудом останавливая себя. Их поцелуи эхом отбиваются от стен лифта, их тяжелое дыхание и еле слышимое мычание будоражит, сводит с ума.
Они мечтали об этом всю неделю, и каждый раз пауза кажется всё более и более невыносимой.
Чонгук дрожащими пальцами поворачивает ключ в двери. Пропускает Джису внутрь, смотрит пьяно. Он всем своим телом прижимает её к стенке, жадно целуя в губы.
Они трогают друг друга, наслаждаясь теплом сквозь одежду. Не могут оторваться, не могут перевести дыхание – как будто умрут, если не насытятся.
Джису сжимает его волосы, пока Чонгук удерживает за талию. Чувствует, как он упирается пахом в её таз, как он несдержанно трется. Чонгук мычит и разрывает поцелуй, пытаясь прийти в себя. Джису видит в его глазах столько похоти и темного желания, что внизу живота резко тянет. Переступает с ноги на ногу, пытаясь взять под контроль быстро растущее возбуждение, но рядом с Чонгуком очень трудно оставаться при сознании.
— Тебе понравилось? — вдруг шепчет Новенький, утыкаясь лбом в её лоб.
— Ч-что понравилось? — хмурится Джису, рассматривая его глаза, длинные ресницы и сверкающий пирсинг.
Чонгук кратко ухмыляется, наклоняется ближе к уху, чтобы прошептать:
— “Ты нужна мне прямо сейчас”.
Джису сглатывает, покрывается мурашками.
— Очень. Ты… ты думал обо мне, когда записывал?
— Я всегда думаю о тебе, когда записываю, — он воздушно целует в шею, легко толкается бедрами. — Почему ты не скинула мне аудио? Я ведь обожаю твои стоны не меньше, чем ты – мои.
— Потому что я дважды кончила, Чонгук, — он еле заметно дергается. — Потому что я сходила с ума от одной только мысли, что ты записал стоны для меня…
Чонгук хихикает. У него вибрирует грудь, он плотнее прижимается, игриво кусает шею. Он хочет что-то сказать, но их магию нарушает резкий звук маримбы.
— Блять, — шепчет Чонгук, отталкиваясь от стенки и рукой залезая в карман джинс.
Джису надеялась, что он скинет, но, судя по его напряженному и виноватому взгляду, она понимает, что он вынужден ответить на звонок.
Чонгук тяжело вздыхает, одними губами шепчет “прости” и проводит пальцем по экрану.
— Да, привет. Да, уже дома. Всё хорошо. Мг. У вас как дела? — он прочищает горло, отходит от Джису. — На следующих думал… мг… Нет, всё отлично. Пока что ничего такого, но, думаю…
У него щеки заметно покраснели. Волосы торчат в разные стороны, рубашка помятая. Чонгук постоянно трет шею, медленно расхаживает по коридору и поглядывает на Джису так, словно проверяет, не злится ли она, не хочет ли она уйти.
Почему она сразу вспомнила про аудио Джастина, где ему отсасывают во время рабочего звонка?
Хм…
Чонгук вздрагивает, когда Джису приближается и мягко касается ладонью его груди. Он смотрит ошарашенными глазами, но послушно делает шаг назад, спиной упираясь в стенку. Чонгук нервно сглатывает, у него дергаются брови. Не слышно, что ему говорят через телефон, но Новенькому явно сложно сосредоточиться.
— …н-нет, я не покупал еще. Мг, можно будет взять, да. Что? Торт? Какой торт? А-а-а, тот торт, да, мг, — Чонгук закрывает глаза и затылком касается стены, когда Джису покрывает поцелуями его шею. — Н-нет, я нормально себя чувствую. Просто устал.
У него дергается кадык. Он хмурится, несколько умоляюще смотрит в глаза, но не отталкивает. Борется сам с собой.
Джису улыбается, расстегивает его рубашку, осыпая поцелуями часто вздымающуюся грудь. Запах апельсина с бергамотом не такой сильный и резкий, но всё еще слишком прекрасный. Чонгук покрывается мурашками из-за мокрых губ Джису. Он шумно выдыхает, поднимая голову вверх и отводя телефон в сторону.
— Я… я спрошу у неё, да… да, хорошо. Пока, мам.
Джису тут же останавливается, пока Чонгук блокирует телефон и с нескрываемым осуждением смотрит в глаза.
— Мам? — ухмыляется, но не успевает съязвить, как её рот затыкают грубым поцелуем.
Чонгук рычит в губы, чем вызывает у Джису лишь улыбку. Они развязно целуются, сталкиваясь зубами, и задыхаются друг в друге. Чонгук обнимает руками, прижимает к себе, пока Джису ноготками царапает его шею, зная, что ему нравится.
Он вынуждает идти задом, заставляет войти в его комнату. Он толкает на не заправленную кровать, в скомканное одеяло, и нависает сверху, тяжело дыша. Упирается руками с двух сторон от головы Джису, всё еще выглядит недовольным. Чонгук медленно приближается к шее, чтобы мягко пройтись губами и подразнить пирсингом.
— Моя мама интересуется, поедешь ли ты со мной в Пусан на следующих выходных? На мое День Рождения?
Джису хмурится, думая, что ей показалось. На секунду застывает, пытаясь понять, не ослышалась ли она.
— Т-ты… ты спрашиваешь это сейчас?
— Мг… а что, нельзя? — Чонгук ухмыляется.
Он целует ниже, переходит на ключицу. Стягивает с Джису кофточку, опускает взгляд на бюстгальтер, на грудь. Чонгук закусывает губу, отталкивается и снимает с себя рубашку, оголяя татуировки и напряженные мышцы.
— Я, эм… я…
Джису не может соображать, когда перед ней невообразимо сексуальный Чонгук; когда между ног невыносимо мокро; когда всё, чем забиты её мысли – это его член, что выпирает из-под джинс.
Чонгук дергает бровью, берет её руки за кисти и кладет себе на пах, чтобы потереться о её ладони. Джису сглатывает, трется коленкой и коленку, сжимает пальцами его член сквозь ткань и смотрит в глаза Новенького с нескрываемым желанием.
— Так что? — он ухмыляется, всё еще хочет знать ответ.
Голова идет кругом.
Джису моргает несколько раз, шумно выдыхая.
— М-м-м… ты предлагаешь мне познакомиться с твоей семьей, пока я трогаю тебя за член?
— Ага, — Чонгук игриво хихикает. — Что-то не нравится?
Джису облизывает губы. Она снимает ремень, расстегивает джинсы, приспускает вместе с трусами. Жадно смотрит на его красную головку, которая вот-вот покроется смазкой. Член Чонгука нетерпеливо дергается, будто бы требует внимания, и Джису с удовольствием бы ощутила его вес у себя на языке, но ей не позволяют.
Чонгук перехватывает её кисти, прижимает их к кровати.
— Ты так и не ответила, — он целует щеки, перемещается к шее, кусает под ушком.
— Я не могу тебе ответить сейчас, Чонгук…
— Можешь, — ухмыляется, гладит по рукам, сам ползет ниже.
Боже, блять.
Джису не понимает, как он остается таким спокойным, как он держит себя в руках. Каким образом Чонгук вообще может так хорошо говорить и соображать, когда с его члена капает смазка?
— Я… эм… они… твои родители точно не против, что я приеду?
— Они безумно хотят с тобой познакомиться, Джису…, — он опускается поцелуями к груди, расстегивает лифчик и приподнимает его, чтобы подразнить губами.
Джису закатывает глаза, гладит Чонгука по волосам. Его горячий язык и мокрые губы сводят с ума.
— Когда ты рассказал о нас?
— Неделю назад, — шепчет, и после присасывается, блаженно мыча.
Всё тело покрывается мурашками. Джису выгибается под его прикосновениями, чувствуя, как он ладонью сжимает её грудь, как он дразнит пальцами. Легкие разрываются, между ног всё влажнее и влажнее.
— И… и что ты сказал?
— Я сказал, что у меня появилась девушка. Сказал, что она чудесная, милая, добрая и работает вместе со мной, — он продолжает целовать, покусывать, пока Джису накрывает рот ладонью, чтобы не быть громкой. — Сказал, что я никогда так сильно не любил. Сказал, что я уверен в своем выборе, и что не хочу просто так отпускать её.
Чонгук уже признавался в своих чувствах, он уже был обнаженным перед Джису так, как никто другой, но почему сердце разрывается на части, когда она вновь слышит? Почему внутри всё теплее и теплее? Почему она смущается, искренне радуется и с трудом скрывает улыбку, хотя знает о любви Чонгука не первый день?
Он опускается поцелуями ниже к животу, касается слишком нежно, бережно.
— И… и они как… эм… как отреагировали?
Чонгук ухмыляется, ладонями гладит по ногам, тем самым поднимая юбку. Пальцами цепляет трусы, стягивает с Джису. Он заставляет раздвинуть ноги, но сам ползет выше, чтобы лечь рядом. Он ловит растерянный взгляд Джису своим голодным, ухмыляется и пальцами щекочет по животу прежде, чем подушечками опуститься ниже и коснуться смазки.
— Сказали, что должны с тобой познакомиться, — Чонгук целует в щеку, пока пальцами дразнит снаружи. — Ты такая мокрая…
Он прыгает с темы на тему, он переключается с разговора о поездке и знакомства с родителями к тому, насколько же сильно Джису течет от его голоса и прикосновений. Она просто не поспевает за ним, она не может сконцентрироваться на чем-то одном…
Джису сжимает его плечи, когда он круговыми движениями среднего пальца ласкает там, где она обычно себя трогает, когда кончает под стоны Джастина.
— Чонгук…
— Да? — он улыбается, закусывает пирсинг и неотрывно смотрит в приоткрытые глаза.
— Ты… ты правда уверен в своем выборе?
Он умиленно смеется, не обращает внимание на то, как Джису дергается от его прикосновений.
— Конечно, — успокаивающе шепчет, целует в губы. — А ты?
— Я… я не могу перестать думать о тебе, — звучит слишком откровенно, слишком жалко, но у Чонгука в глазах мелькает что-то, от чего бедра сами толкаются навстречу его пальцам.
— Расскажи мне, как ты дрочила себе вчера… как ты вставляла в себя пальцы, как ты покрывалась мурашками… что ты делала? — тихо просит, нависая над губами, и начинает ласкать пальцами, размазывая вверх-вниз.
Джису безумно хочет ощутить его внутри, но знает, что он не сделает так, как хочет она, пока не получит то, что сам требует. Не уверена, что возбуждает сильнее: её неожиданная покорность Чонгуку или его неожиданная власть над её удовольствием.
— Я… м-м… я включила твою запись на ноутбуке, — говорит дрожащим голосом, часто дыша. — Вставила наушники. Включила диктофон на телефоне, положила его рядом. Я… я слушала, закрыв глаза… представляла тебя, пока трогала себя пальцами. Я…, — облизывает губы, закрывает глаза, крепче сжимает его плечи.
— Как ты себя трогала? Вот так? — он ухмыляется и проникает внутрь двумя пальцами, вызывая у Джису хрипящий стон.
— Мг, да… н-но… но мои пальцы – ничто, по сравнению с твоими.
— Тебе так нравится, когда я дрочу тебе? — он щурится, фыркает и воздушно целует.
Джису быстро кивает, языком проводит по его губам. Тянется за еще одним поцелуем, но Чонгук не дает – он улыбается, трется носом о щеку и медленно, мучительно медленно мастурбирует ей пальцами.
— Что еще ты делала? — шепчет тихо, интимно.
— Я… я представляла, как ты смотришь на меня, как ты обнимаешь меня сзади. Я… я стонала твоё имя, уткнувшись в подушку, — Джису говорит, как в бреду, не веря, что произносит всё это безобразие вслух. — Я… так хотела, чтобы ты был рядом… я так хотела, чтобы ты заменил мои пальцы своим членом, я…
— Блять, Джису, — Чонгук несдержанно рычит и целует порывисто, резко ускоряя движения пальцами.
Задыхается и выгибается, обнимая его за шею. Дергает тазом, пока всё тело прошибает ток. Джису стонет ему в рот, коленями сжимает его руку и ноготками царапает его затылок. Чонгук кусает, мычит и останавливается лишь тогда, когда Джису кончает.
Бесконечно шепчет его имя, чувствуя поцелуи на лице. Потемневшими глазами наблюдает за тем, как Чонгук вытаскивает пальцы, как он подносит их к своему рту и наглядно вылизывает, не разрывая зрительного контакта с Джису. Он улыбается, мычит, присасывается и так громко хлюпает, что по шее пробегают мурашки.
— Ты такая сладкая, когда кончаешь, — шепчет Чонгук, затем опять опускает пальцы, проводит ими между ног Джису и вновь подносит к губам, как будто он собирает остатки взбитых сливок с тарелки. — Боже, обожаю тебя, обожаю твой вкус, Джису…
— Перестань. Перестань, я… ты так сильно меня возбуждаешь, Чонгук…
— Я знаю, — хрипло отвечает, горячо дыша. — Знаю, что тебе достаточно просто слушать меня, чтобы кончить, — он ухмыляется и затем слишком резко, слишком мелодично стонет, умоляя: — Потрогай меня, пожалуйста…
У Джису, кажется, на секунду в глазах потемнело.
Сглатывает, чувствуя, как сердце быстро стучится в груди.
Джису опускает руку вниз, касается его твердого члена. Влажный, покрытый венками. Неосознанно сглатывает и смотрит в глаза Чонгуку. Он мягко выдыхает, интуитивно толкается в ладонь и сдержанно стонет. Очаровательно хмурится, взгляд опьяненный.
Джису слишком околдована, настолько, что не думает, что говорит.
— Я бы хотела когда-то посмотреть на то, как ты себе дрочишь…
Чонгук сглатывает, издает краткий смешок и двигается ближе, почти касаясь чужого носа своим.
— Вау. Мне нравится, — улыбка с его лица исчезает, когда Джису сжимает его член. — М-м… не так сильно…
— Ты прав. Мне достаточно слушать, чтобы кончить, — шепчет в приоткрытые губы сбитого с толку Чонгука. — Слушать, какие мокрые звуки издает твой член. Слушать, как ты стонешь и задыхаешься. Слушать, как ты хнычешь, умоляешь…
— Блять, Джису, — он рычит, порывисто сжимает ладонями её щеки и почти целует, но застывает.
Чонгук сжимает её лицо, толкается ей в руку и закатывает глаза. Он всё меньше и меньше может соображать, всё больше и больше забывает о словах, помня лишь об ощущениях и Джису. Он всегда такой прекрасный и неповторимый, когда тонет в чувствах, всегда такой невообразимо горячий, что просыпается желание не просто поцеловать его, но и присвоить себе… навсегда.
Джису путается в собственных мыслях, не понимая, что ею управляет. Она проводит большим пальцем по головке, собирая предэякулят Чонгука, и медленно размазывает по своему языку, неотрывно смотря в потемневшие глаза.
Чонгук сглатывает, возбужденно рычит и рукой ползет вниз, плотно прижимаясь ладонью между ног Джису. Он проводит вдоль всего лишь раз, затем подносит ко рту и слизывает. Чонгук ухмыляется и приближается первым, чтобы коснуться чужого языка своим.
Они целуются, размазывая и смешивая вкусы, и окончательно теряют рассудок.
— Если я тебя сейчас не трахну, я сойду с ума, — рычит Чонгук, с удовольствием принимая дрожащие стоны Джису.
— Я мечтала об этом всю неделю…
Он поворачивает Джису на бок, к себе спиной. Чонгук суматошно снимает с себя джинсы. Рукой сжимает под коленом, заставляя Джису поднять и согнуть ногу. Юбка задирается, откровенная поза ничуть не смущает. Чонгук касается головкой, жарко выдыхая в ушко, и толкается внутрь, пока его стоны растворяются в воздухе.
Джису хватается за одеяло, чувствуя, как её растягивают. От приятных ощущений всё тело содрогается, по ногам пробегают мурашки. Спиной она прижимается к горячей груди Чонгука, слыша, как же быстро у него бьется сердце.
Он толкается без предупреждения, переходит на резвый, быстрый ритм, от которого голова идет кругом. Джису накрывает рот рукой, надеясь, что её стоны не достигнут соседей, но каждое движение Чонгука убивает.
— Ты такая мокрая, ты такая… Господи, — он шепчет в шею, стонет высоко, протяжно, ощутимо дрожит, пока вплотную прижимается. — Я не могу сдержаться, Джису…
— Чонгук, не сдерживайся. Двигайся так, как нравится тебе, я…
— Я хочу, чтобы тебе было приятно, я хочу, чтобы ты… ты… о, Боже, — Чонгук сбивчиво стонет, сглатывает, делает несколько резких толчков.
Джису шипит от удовольствия. Слишком хорошо, слишком глубоко. Голод в очередной раз неутолим, нет. Он только растет, и Джису не знает, что с ним делать, кроме как взять всё в свои руки.
Нежно давит локтем в грудь Чонугка, намекая, чтобы он отодвинулся, чтобы он вышел из неё. Он послушно ложится на спину, наблюдая сквозь туман за тем, как Джису залазит на него, как она помогает себе рукой, и как она опускается на Чонгука, царапая ногтями его грудь.
— Я хочу услышать, как ты кончаешь, — шепчет Джису, упираясь руками о кровать и смотря на слишком соблазнительного Чонгука.
— Пожалуйста, Джису, сделай так, чтобы я кончил в тебя, — он умоляет, он просит, он притворяется слишком хорошим, слишком невинным парнем, которому катастрофически необходимо внимание, который нуждается в прикосновениях и ласке.
Джису ощутимо кроет, когда она на коже испытывает такого Чонгука, и в какой раз сомневается в том, какой Джастин ей нравится больше. Какой бы образ Чонгук на себя не применил – они все сводят с ума, они все заставляют давиться желанием и жаждать большего. Приказывает или просит, толкается или позволяет насаживаться, говорит или молчит – плевать.
Джису хочет всего Чонгука.
Как только она начинает прыгать на нем, он закатывает глаза, стонет и хватается за бедра Джису. Одними губами шепчет что-то неразборчивое, шипит сквозь зубы и хмурится, когда темп ускоряется. Чонгук дергается навстречу, завороженно смотрит в глаза Джису, кусает пирсинг на губе и руками ведет выше, к талии.
— Поцелуй меня, пожалуйста, — шепчет, сглатывая, и Джису наклоняется, чтобы накрыть его губы своими.
Он давит на поясницу, заставляя как можно плотнее прижаться к нему всем своим телом. Он стонет в рот, вязко ведет языком и пальцами сжимает волосы Джису, когда она дергает тазом вперед-назад. От него идет невероятный жар, на его лбу выступили легкие капельки пота, а вены на шее вздулись.
— Не останавливайся… Джису, не останавливайся… хочу кончить в тебя, хочу заполнить тебя, — возбужденно шепчет Чонгук.
Джису вздрагивает из-за его голоса, она намокает еще сильнее, когда прислушивается к его дыханию, к звукам, которые издают их тела. Упирается лбом в его лоб, руками – о кровать, и старается прыгать на нем так, чтобы было приятно не только Джису, но и Чонгуку.
В какой-то момент они теряются друг в друге. Они мажут поцелуями, дергают бедрами, делятся любовью и чувствами. Джису хнычет, когда чувствует, что уже близко, пока Чонгук стонет её имя, заливая спермой изнутри. Они разделяют оргазм, захлебываются в экстазе и не отлипают друг от друга, пока полностью не придут в себя.
Джису перекатывается на кровать, стараясь надышаться. Они лежат в тишине, насыщаясь спокойствием и мягким удовлетворением. Чонгук не двигается, касается её плеча своим, смотрит в потолок.
Джису смотрит на его профиль, на его сонный взгляд.
— Так… кхм… ты серьезно?
Чонгук хмурится, поворачивается к ней.
— Серьезно… что?
— Ты серьезно приглашаешь меня познакомиться с твоими родителями?
Он мягко улыбается, кивает.
— Да. Еще мой старший брат, его жена и моя племянница.
— О, Боже, — Джису тяжело вздыхает и прикрывает лицо ладонью. — Не могу поверить что ты… что ты…
— Что?
— Ничего. Просто… ничего, — трет рукой по щеке, не в силах сказать в голос то, что крутится в голове, но Чонгук всё и так понимает.
Он смеется, поворачивается на бок, слишком влюбленно смотря на Джису.
— Мы можем серьезно это обсудить, если хочешь.
— Нет. Нет, я… я действительно хочу познакомиться с твоей семьей, — прочистив горло, перечит Джису. — Ты ведь с моей знаком.
— Да. Но… может, я слишком тороплю события, — он жмет плечами. — Всё-таки, я познакомился с твоими родителями, ведь согласился помочь, но ты… тебя я приведу в дом своих родителей и официально представлю, как свою девушку. Ты не против?
Джису хмурится и смотрит в его большие, слишком честные глаза. Чем больше времени они проводят вместе, тем более искренним Чонгук ей кажется, и это очень… странно.
— Нет. Конечно, нет, — отвечает, всё еще пытаясь отдышаться. — Чонгук, я… я буду очень рада.
Он счастливо улыбается, воздушно целует в щеку и вновь перекатывается на спину.
— Уверен, ты всем понравишься.
Джису очень на это надеется.
_____
Гробовщик – бывший американский рестлер. Его считают одним из величайших рестлеров всех времён. Наиболее известен своей карьерой в WWF/E с 1990 по 2020 год.
Добавить комментарий