Такси тормозит у большого, светлого, двухэтажного дома. Джису с Чонгуком выходят из машины, достают с багажника по два небольших чемоданчика и кивают водителю в знак благодарности. Авто уезжает дальше по дороге, вдоль тихой улицы, мелькая фарами в прохладном вечере.
Джису окидывает взглядом совершенно обычный, классический домик. Всё чисто, ухоженно. Перед закрытым гаражом стоит черная ауди, над кирпичным забором возвышаются деревья с пожелтевшей листвой, на крыше торчит антенна. На первом этаже горят все окна, даже на входе светится уличный фонарь. Если прислушаться, то сквозь тишину можно услышать детский смех, оживленные разговоры и грохот посуды.
Джису вздрагивает, когда чувствует, как Чонгук нежно касается её мизинца своим. Он улыбается, крепче сжимая пальчик.
— Не переживай.
— Я не переживаю, — выдыхает Джису, но когда видит ухмылку Чонгука, то тут же сдается. — Ладно, переживаю, — она хмурится, вновь смотрит на дом и сглатывает. — Я вообще никогда не знакомилась с родителями. То есть… я даже родителей Сонми не знаю. Это ведь так… так… в общем, знакомство с родителями – это уникальное событие.
Чонгук кратко смеется. Он внимательно смотрит на Джису, затем перемещает взгляд на дом и задумчиво наклоняет голову.
— Мне нравится, что ты переживаешь, — он не обращает внимание на удивленный взгляд Джису. — Если ты так переживаешь, значит, ты очень хочешь понравиться моим родителям. Значит, тебе не плевать. Значит, ты действительно хочешь со мной серьезных отношений…
Джису прослеживает его логическую цепочку, и это каким-то образом вселяет надежду и уверенность. По крайней мере, он точно на её стороне, и уже ценит то, что она – здесь.
Может, Джису окончательно ослепла? Почему она всё еще видит в Чонгуке только хорошее?
— Почему ты не переживаешь?
— Потому что я уверен в тебе. Уверен, что ты всем понравишься, — жмет плечами Чонгук. — Не забывай, кем была моя бывшая…
— Да, точно, — Джису облизывает губы и глубоко вздыхает.
Чонгук переплетает их пальцы.
— Идем?
— Да… нет! Стой! Я… я точно нормально выгляжу?
Джису старалась не выряжаться слишком вызывающе, хоть и с её фигурой трудно подобрать что-то невинное и более-менее комфортное. Всё-таки, она хотела произвести впечатление светлого, милого и доброго человека, которому можно доверить Чонгука.
Короткий пиджак, обтягивающая кофта, джинсы с высокой посадкой – всё белое, чистое, новое. Ко всему прочему, Джису сделала французский маникюр, отыскала жемчужные сережки и надела парочку колец из белого золота. Единственное, что выделялось и визуально удлиняло ноги – черные, высокие сапоги на небольшом каблуке. Опрятно уложенные волосы, которые каким-то чудом не потеряли форму спустя три часа дороги в поезде. Яблочные духи почти выветрились, что напрягало – Джису так нервничала, что могла вот-вот покрыться вонючим потом.
Но Чонгук мягко касается воротника, расправляя, убирает выпавший волос с рукава и явно со всех сил старается объективно оценить внешний вид Джису. На неё будет смотреть практически вся семья Чонгука, и вряд ли кто-то из них видит её сквозь тысячи влюбленных сердечек в глазах.
— Точно. Я ведь уже говорил, что твои старания заценит, разве что, моя мама. Остальные просто хотят с тобой познакомиться… узнать поближе.
Джису криво улыбается, стараясь не цепляться за то, что миссис Чон будет в уме ставить оценки внешнему виду. На сколько она потянет? 7/10? 6.5/10? 0/10…?
Но Чонгук же особо не старался, в отличие от своей девушки. Джису казалась старше благодаря минималистичному и, можно сказать, зрелому стилю, но Чонгук походил на студента, которого вообще не заботило, в чем сидеть на парах.
У него кожанка на размер-два больше, белая футболка явно куплена в наборе, где бонусом шла такая же черная и серая, а синие, свободные джинсы либо куплены в секонде, либо в стоковом. Чонгук уже не впервые надевает эти черные боты на высокой подошве, а еще эти цепочки на шее…
Вообще, странно. Чонгук же умеет одеваться. Джису никогда не забудет, как же безупречно он вырядился на их первое свидание. Брендовая майка, прекрасное сочетание цветов, стильная укладка. Неужели он просил помощи у Чимина с Намджуном?
Так, нет, не о том думаешь, Джису.
— Джису? — зовет Чонгук.
— Да?
— Если ты хочешь, мы можем… мы можем уехать…
— Уехать? Чонгук, у тебя завтра День Рождения, и ты хочешь, чтобы мы уехали только из-за того, что я – трусиха?!
Он закусывает щеку изнутри, чтобы не засмеяться на всю улицу. Закатывает глаза и языком теребит кольцо на губе.
— Ты не трусиха.
— Спасибо.
Чонгук не торопит – они всё еще стоят посреди дороги, как на какой-нибудь обложке инди-альбома.
— Ну так что? — уточняет Чонгук.
— Идем, — решительно кивает Джису и сама делает первый шаг в сторону главного входа.
Чонгук ключами открывает калитку. Они заходят во внутренний дворик, стуча колесиками по выложенной камнем дорожке. Поднимаются по ступенькам к главной двери. Джису замечает у входа детский велосипед.
— Стой! — она перехватывает кисть Чонгука, когда тот уже собирался позвонить в дверь. — А Сора! Твоя племянница! Ты говорил, что она разбирается в моде, так? Что она… что она любит всё милое… что, если я ей не понравлюсь?
Чонгук поразительно терпелив, за что стоит отдать ему должное. Джису вообще не уверена, что видела его хоть раз слетающим с катушек… исключая постель, конечно, но сейчас не о том! На месте Чонгука большинство парней разозлились бы или с упреком напомнили, что волноваться не о чем.
Он мягко касается ладони Джису, намекая, чтобы она ослабила хватку.
— Даже если ты никому не понравишься, в чем я очень сомневаюсь, я не расстанусь с тобой.
Джису бледнеет.
— То есть, такой вариант не исключен?
Чонгук хихикает и нажимает на звонок. Двери практически сразу же распахиваются, и на пороге появляется женщина роста почти с Джису с чертовски знакомой, кроличьей улыбкой.
— Ну наконец-то! — миссис Чон расставляет руки, чтобы покрепче обнять Чонгука, но почти сразу переключает всё внимание на неловко улыбающуюся незнакомку. — А ты та самая Джису, да?
— Да, здравствуйте, — почти пищит, и тут же прочищает горло, краснея.
Мама Чонгука, не спрашивая, обхватывает руками и прижимает к себе с той же любовью, с какой обнимала своего сына. От неё приятно пахнет печеньем и легкими, цветочными духами. В отличие от мамы Джису, миссис Чон кажется старше. Зеленый фартук скрывает синюю рубашку с закатанными рукавами и легкие, широкие штаны, явно предназначенные для дома. Волосы завязаны в небрежный хвостик, на лице практически не видно макияжа, а в глазах столько же любопытства и искренности, сколько и в Чонгуке.
Джису соврет, если не скажет, что почувствовала себя, как в родном жилище с того самого момента, как переступила порог дома Чонов.
Они заходят внутрь, закрывают двери. Не успевают снять с себя верхнюю одежду, как с другого конца коридора на них несется длинноволосая девочка и с разбегу прыгает на руки Чонгуку, громко смеясь и крича:
— Дядя Гук! Дядя Гук!
Дядя Гук?
— Привет-привет! Кто это у нас такой большой стал? Скоро вообще поднять не смогу, — ухмыляется Чонгук, держа Сору одной рукой, пока второй двигает чемодан.
Следом за Сорой из-за угла появляется, судя по поразительному сходству, старший брат Чонгука. Он выше, немного шире в плечах, у него чуть больше морщин, но улыбка та же. У него короче подстрижены волосы, он одет в более простую одежду – свитер и штаны, а еще он носит очки.
Чонгуку приходится опустить Сору на пол, чтобы обняться с братом. Тот с такой силой прижимает младшего к себе, что можно услышать легкий хруст костей. Как только старший переключается на Джису, он тут же распахивает глаза и дружелюбно улыбается.
— Безумно рад встрече. Невероятно рад встрече. Я Чонхен, старший брат Чонгука, но, думаю, ты и так знаешь. Это моя дочка… Сора, поздоровайся с Джису.
— Здравствуйте, Джису, — бурчит девочка, но ни на шаг не отходит от Чонгука.
Джису натягивает улыбку, присаживается на корточки и старается казаться приветливой и безвредной взрослой, но что-то во взгляде Соры напрягает – в ней читается напряжение, легкая враждебность и даже непринятие.
Ох, этого и стоило бояться.
— Рада познакомиться с той, кто подарил Чонгуку такую классную чашку.
Сора хмурится, сначала не понимая, о чем вообще речь, но затем распахивает глаза и поднимает взгляд на своего дядю, который обнимался со своим папой.
— Откуда ты знаешь про чашку?
— Я видела в офисе. Чонгук только с неё и пьет.
Сора насупливается еще больше. Возможно, ей не очень нравится, что с ней общаются, как с ребенком. Джису пытается не паниковать и безумно радуется, когда к ней подходит старший Чон всё с теми же распростертыми объятиями.
— Поверить не могу, что мы, наконец-то, встретились, — вибрирующим, но мягким басом говорит отец, скромно улыбаясь. — Он даже фотографий нам не присылал, чтобы ты понимала.
Папа Чонгука был одного роста со своим старшим сыном, но уже в плечах. Джису замечает тот же крупный нос, те же скулы и форму лица. Если миссис Чон излучала сплошную нежность и невероятную любезность, то в мистере Чоне ощущался крепкий, мужской стержень и необыкновенная суровость.
Джису старается вспомнить, что вообще Чонгук рассказывал о своих родителях, но всё, о чем она сейчас может думать – то, с какой теплотой её принимают.
— Пап, — упрекает Чонгук, и на его щеках можно заметить легкий румянец. — Я же просил не…
— Дядя Гук, пошли! Хочу показать тебе новые игрушки! Мне бабушка подарила приставку! Пошли! — Сора тянет Чонгука за рукав, всем своим видом показывая, что она не потерпит отказа, и у дяди Гука просто не остается выбора.
Он кидает виноватый взгляд на Джису прежде, чем исчезнуть в глубине дома.
Вот так вот. Оставил на растерзание.
— Я совсем завертелась! — со второго этажа выскакивает девушка с короткой стрижкой и запачканной краской одеждой. При виде Джису, она широко улыбается и прикладывает руки к груди, короткими шагами подбегая к гостье. — Я так рада с тобой познакомиться вживую! Ты просто представить себе не можешь! — она, как и все остальные в семье, крепко-крепко обнимает и с восторгом осматривает Джису с головы до пят, не стесняясь уделять особое внимание груди и бедрам.
— Держи себя в руках, — шепчет ей на ухо Чонхен и дарит Джису неловкую улыбку.
— Да-да. Я – Михэ, жена Чонхена и мама Соры. Прости, я иногда бываю, эм… Чонгук не говорил, что ты такая красивая.
Джису тут же краснеет, неловко смеется, чувствуя, как сердце вот-вот выскочит и убежит обратно в Сеул. Вокруг вся семья Чонгука, трудно привыкнуть к кому-то одному, особенно, когда сам Чонгук убежал куда-то на второй этаж. Как реагировать на такой комплимент от… потенциально будущей родственницы?!
Боже.
— Художница, — единственное объяснение, которое даёт Чонхен и, скрестив руки на груди, с осуждением смотрит на свою жену.
— Да ладно тебе. Ты сам не в шоке, что твой Чонгук… да-да, твой Чонгук, который… мы знаем, каким был раньше, приехал сюда с ней? — Михэ выгибает брови, указывает на Джису большим пальцем, пока Чонхен, наверняка, не впервые задает себе вопросы, почему вообще влюбился в такую, как Михэ.
— Потом об это поговорим, — отвечает старший брат Чонгука.
— Где ты взяла эти сапожки?! — вдруг вскрикивает миссис Чон, пока забирает у Джису пиджачок.
— А-а-а… в интернете…
— Они прелестные! — хлопая в ладоши, говорит мама Чонгука, а затем оборачивается на своего мужа, который всё это время молча наблюдал. Что-то подсказывало, что он всё еще не до конца доверяет и принимает Джису; что его, в отличие от остальных, внешностью не купишь. — Помнишь, у меня когда-то такие были?
— Лет десять назад?
— Я говорила тебе, что не нужно их выбрасывать. Смотри, сейчас в моде.
— Что тебе мешает купить такие же?
— Мне пятьдесят лет. Не понимаешь, что ли, что в моем возрасте такое не носят?
— Ну ты придумываешь себе разное…
— Ты, наверное, голодная, да? — с улыбкой интересуется Михэ. — Идем, на стол уже всё накрыто.
— Да, спасибо.
Они проходят внутрь, в столовую, что совмещена с кухней и гостиной. У Джису почти потекли слюни от такого количества еды: кимчи, мясо, салаты, мисо, свежий хлеб. В животе заурчало, но за громким спором родителей Чонгука никто ничего не услышал.
Как только Джису садится за стол, рядом опускается Михэ и, подперев голову рукой, с улыбкой спрашивает:
— А как вы познакомились с Чонгуком?
Все тут же затихают. Мама с папой забывают о конфликте, старший брат застывает со штопором в одной руке и бутылкой – в другой. Джису напряженно сглатывает и в очередной раз ощущает себя, как кролик в сезон охоты.
— А он не рассказывал?
— Ну он говорил, что вы работаете вместе, — отвечает отец Чонгука и садится во главе стола.
— Но он первый подошел к тебе или ты к нему? — с хитрой улыбкой интересуется мама, вытирая руки кухонным полотенцем.
Джису, если честно, не знает, что вообще отвечать. Их знакомство слишком… неоднозначное, а то, что их действительно связало – не для семейного стола. Никто не знает о Джастине, никто не знает о том Чонгуке, который затащил Джису в пустой кабинет во время корпоратива, и им лучше не знать.
— Ну-у-у… формально, он первый подошел ко мне. Я… я лежала на лестнице. У меня был тяжелый рабочий день, я очень устала, а Чонгук, ну… это был его первый рабочий день. Он вышел на лестничную площадку и увидел меня. Спросил, нормально ли я себя чувствую, — Джису прочищает горло и старается не упоминать то, что его голос стал отрывной точкой в развитии их отношений. — Потом, я подошла к нему в столовой, ну… познакомиться поближе. Он казался немного напуганным и одиноким. Потом, я заметила его под ливнем, и предложила подвезти. Потом…
— То есть, Чонгук нихрена не сделал?
— Пап, — с упреком говорит отцу старший сын.
— Нет-нет! Он… он заступился за меня на копроративе.
— Заступился? — отец выгибает бровь, пока мама с Михэ с нескрываемым любопытством слушают, чуть ли не затаив дыхание.
Все так смотрели на Джису, словно она рассказывала не про их члена семьи, а про местную легенду: им трудно было поверить, но безумно интересно услышать продолжение.
— Да, — кивает Джису. — Мой коллега не очень… не очень вежливо выражался, говоря обо мне. Так получилось, что Чонгук случайно подслушал и попросил его следить за языком… или что-то типа того, — она жмет плечами и мягко улыбается. — Если бы не моя наставница, которая разняла их, то, может, было бы что-то хуже, чем обыкновенная словесная перепалка, но… но я не думала и не думаю, что Чонгук вообще может причинить кому-то физическую боль, лишь бы доказать свою правоту… да? В общем, этим он мне и понравился – своей честностью и… эм… героизмом?
Все тут же переглядываются. Джису сложно расшифровать каждого из семейства Чон, но в одном она точно уверена – все в шоке от услышанного, и у всех резко изменилось отношение к Джису лишь благодаря её краткому рассказу.
Ей вообще можно всё это говорить? Может, Чонгук не хотел, чтобы семья всё это знала?
— Если надо, он может врезать, — говорит старший брат, вкручивая штопор в пробку от вина. — Я учил его нескольким приемам.
— Но насилие – это не выход, — нахмурившись, перечит миссис Чон.
— Иногда, выход, — бурчит отец Чонгука.
— Что-что? — прищурившись, переспрашивает миссис Чон, с подозрением смотря на своего мужа, который тут же прокашливается и мотает головой. — Тебе напомнить, сколько мы выслушивали за Чонхена, когда он дрался в школе?
— Зато к нему никто не приставал и никто над ним не издевался так, как издевались над Чонгуком.
— Папа, — вновь встревает Чонхен, кидая краткий взгляд на Джису.
— А что я?
Они вдруг опять начинают спорить о том, нужно ли уметь драться и какой метод решения проблем правильнее и гуманнее. Джису с трудом вообще прослеживает начало спора, замечая, что у всех Чонов есть что-то, что загорается с той же легкостью, с какой воспламеняется газ на плите.
Михэ тяжело вздыхает и закатывает глаза, с улыбкой смотря на Джису.
— Они всегда такие. Не волнуйся. Они просто немного удивлены. Чонгук бы вряд ли заступился.
Джису хмурится, не совсем понимая Михэ.
— В смысле? Я думала… я думала, даже если бы я ему не нравилась, он бы всё равно попросил моего коллегу замолчать.
— Чонгук никогда не был конфликтным парнем… в отличие от своего старшего брата и отца, — прошептала Михэ, имитируя ширму ладошкой, пока пальцем указывала на своего мужа и свекра. Чонхен доказывал маме, что каждый мужик должен уметь выбить зубы, а отец с гордостью кивал. — Чонгук редко вступает первым в спор, всегда старается решить всё мирно. Он даже как-то нас с Чонхеном разнимал… То, что он заступился за тебя – неожиданно и очень… даже не знаю, как сказать… романтично? — Михэ подмигивает и смотрит на своего мужа, который, всё еще продолжая спорить с мамой, подошел к своей жене, чтобы налить вина.
Джису задумчиво наблюдала за тем, как её бокал следом наполняется. Всё еще старается привыкнуть к шумной семье Чонгука, поражаясь тому, насколько он сам по себе отличается от отца и брата. Мама говорила тихо, принимая аргументы сына и мужа, и что-то в её спокойствии напоминало о Новеньком.
Чонгук говорил, что у него очень хорошие отношения с семьей, что он любит свою семью, но… но про Наён знал только старший брат. Родители в курсе того, что над ним издевались в школе, в курсе, каким слабым и беззащитным он был… возможно, поэтому они пытаются прощупать в Джису что-то, что может оказаться опасным.
— Почему вы опять ругаетесь? — в столовой появляется Чонгук, уже без кожанки, но со знакомым, усталым выражением лица.
Сора плетется за ним, играя во что-то у себя на телефоне, и останавливается в проходе рядом со своим дядей.
Но на Чонгука тут же налетают:
— Ты заступился за Джису?!
— Ты врезал тому муд-… идиоту?
— Пожалуйста, скажи, что потом у вас был нормальный мужской разговор, как я тебя учил?
— Э-э-эм…, — Чонгук хмурится, поднимая руки и делая шаг назад.
Сора поднимает распахнутые глаза на своего дядю, и затем несколько злобно смотрит на Джису, как на…
О, нет.
Сора ведь не считает её своей соперницей, да? Ей девять лет, она должна понимать, что Чонгук – это её дядя. Джису помнит, как Юнджин, будучи маленькой, обещала, что выйдет замуж за своего двоюродного брата, а потом повзрослела и прозрела, говоря, что это невероятный кринж.
— Я никому не врезал, — выдыхает Чонгук, еле заметно нахмурившись.
— Вот же…
— Молодчина, сыночек, — улыбается миссис Чон, перебивая мужа и с осуждением смотря на него. — Весь в маму. И почему ты не рассказывал, что вы с Джису знакомы с твоего первого рабочего дня?
— Я не…
— И не рассказывал, что она тебя подвозила, — вновь встревает отец.
— И что она такая красивая, — подмигивает Михэ, чем теперь вгоняет в краску младшего Чона.
Джису виновато смотрит на Чонгука, одними губами шепчет “извини”, прикладывая ладонь ребром к носу, но Новенький еле заметно мотает головой и переключается на остальных.
— Потому что я хотел, чтобы вы сами всё увидели и услышали.
— Допустим, мы тебе поверили, — ухмыляется Чонхен. — Ладно, садитесь. Мы все голодные.
Чонгук хочет сесть рядом с Джису, но место занимает миссис Чон. Старший брат садится напротив своей жены, сбоку от отца, зовет к себе младшего, хлопая по стулу. Сора, радостно улыбаясь, залазит на место рядом со своим дядей, пряча телефон в кармане спортивных штанов.
Джису радуется, что наконец-то можно немного помолчать и покушать, как допрос продолжается. Чонгук старается остановить свою семью, ссылаясь на усталость после дороги, но Михэ с милой улыбкой заставляет деверя* замолчать, ведь он слишком долго прятал Джису от семьи.
Папа и мама Чонгука шли всё по той же негласной методичке, по которой шли и её родители: образование, должность, хорошие ли отношения с семьей и есть ли вредные привычки. Есть ли братья, сестры? Дети? Чем дальше допрос, тем лучше вопросы, но никто не собирается останавливаться.
Когда Джису упоминает, что у неё есть машина, отец тут же с восхищением смотрит на гостью, а когда она говорит, что у неё есть своя квартира в Сеуле, вся семья переглядывается, сдерживая улыбки. Чонгук неотрывно смотрел в свою тарелку, краснея и ковыряя палочками рис с жаренной курочкой, явно молясь, чтобы никто ничего такого не ляпнул.
Мистер Чон начал подробнее расспрашивать про модель машины, пробег и опыт Джису в вождении. Миссис Чон попросила мужа не лезть со своими автомобильными расспросами, и перевела тему на жизнь в столице. Чонхен же упомянул, что хотел бы переехать в Сеул, но Михэ желает остаться в Пусане – для Соры лучше в маленьком городе, чем в большом.
Сора же молчала весь ужин. Она просто наблюдала, с любопытством слушала и чаще всего испепеляла взглядом Джису. Если ночью Сора придет к ней с ножом и зарежет в постеле, то она даже не удивится. Не то, чтобы Джису вообще хорошо ладила с детьми… но тут какой-то запущенный случай.
Время текло незаметно. Пару бокалов вина ощутимо расслабили. Джису больше улыбалась, больше говорила и даже умудрялась удачно шутить. Периодически, она сталкивалась взглядами с Чонгуком, который смотрел на неё с некой гордостью и восхищением, но затем сам заставлял себя отвлечься, чтобы уж совсем не быть очевидным.
Ближе к полуночи, мама предложила расходиться – все уставшие, а Чонгук с Джису так тем более. Джису вызвалась помочь с посудой, но миссис Чон отрицательно помотала головой. Михэ, подмигнув, взяла на себя роль помощника, а также принудила свою дочь убрать со стола. Чонхен предложил провести в комнату Чонгука, выдать всё необходимое, пока отец вышел покурить.
— У Чонгука раскладной диван… родители его не меняли, но вы должны поместиться, — говорит Чонхен, поднимаясь на второй этаж и кратко зевая. — Джису, у тебя есть сменка там? Если что, Михэ может дать, хотя, эм… не думаю, что у вас одинаковые размеры…
— Всё нормально, я всё взяла, — смущенно машет руками Джису, криво улыбаясь и поглядывая на Чонгука, который с осуждением закатывает глаза из-за комментария брата.
— Отлично. У вас своя ванная, туалет… места не так уж и много, конечно, но мы все помещаемся, — с улыбкой говорит Чонхен и открывает дверь в комнату Чонгука.
В отличие от сеульской квартиры, здесь всё компактно и забито. Стены в фотографиях и плакатах, полки заставлены книгами, тетрадками и мангой. Джису удивленно вскинула брови, когда увидела старые кассеты, диски и картриджи, аккуратно сложенные в коробке. Большой шкаф, пару старых рюкзаков и совсем чуть-чуть растений в горшках.
Рабочий стол чистый, с одинокой настольной лампой. Когда-то тут сидел маленький, очкастый Чонгук и делал домашнее задание, да? Джису ухмыляется своим мыслям и перемещает взгляд на подоконник, где стоял маленький, белый шарик, больше всего похожий на…
— Это, что, проектор звездного неба? — не выдержав, спрашивает Джису и указывает на ночник.
Чонгук с улыбкой кивает.
— Как раз хотел его забрать.
— Я поэтому и достал с чердака. Помню, как ты обожал засыпать с ним.
— Да-да-да, можно и без подробностей, — кривясь, говорит Чонгук.
— Ну, вы располагайтесь, а я…
— О! А, эм… как я могу к Вам…
— Чонхен. Можешь просто Чонхен, — улыбается старший брат Чонгука, задерживаясь у выхода из комнаты.
— Я привезла Соре небольшой подарок. Вы же не будете против, если я…
— Почему я должен быть против?
Джису выдыхает, всё еще ощущая что-то неприятное. Не то, чтобы она хотела задобрить племянницу Чонгука с помощью подарков, но лучше уж так, чем стать целью для ночного убийства.
Джису спускается на первый этаж вместе с братьями Чонами. Открывает свой чемодан и достает небольшую коробочку. Чонгук забирает багаж наверх, а Чонхен обещает быть рядом. Видимо, он прочувствовал страх в Джису к своему ребенку и знает, как Сора обожает Чонгука.
Миссис Чон с Михэ шептались, пока вытирали посуду полотенцами. Несложно догадаться тему их сплетен. Чонхен прочищает горло, и они тут же с улыбками смотрят на Джису. Возможно, ей кажется, но после их общения и ужина всё семейство, исключая маленькую племянницу, полюбило девушку Чонгука.
— Сора, иди-ка сюда, — подзывает Чонхен.
Сора отдает своей бабушке чистый стакан и приближается с настороженностью. Она выглядела немного подуставшей, но всё еще чертовски недовольной присутствием Джису. Однако, когда она увидела в руках гостьи небольшую коробочку с изображением знакомых персонажей, то с трудом смогла скрыть любопытство.
— М-м… в общем, это тебе. Чонгук сказал ты любишь… вот такое. Я решила, что тебе понравится.
Сора принимает подарок, рассматривая со всех сторон. Она тут же открывает с удивительной аккуратностью.
— Тут… тут может попасться что-то из этого? — она указывает на несколько картинок миловидных существ, которые отличались друг от друга цветом и формой.
— Да. Надеюсь, моя рука смогла выбрать нужное.
У Соры загораются глаза. Неизвестно, что она вытянет, но, видимо, это её и воодушевляет.
В итоге, она достает маленький шарик, на котором лежал тот самый Синаморолл, хотя могла попасться Хеллоу Китти, Куроми и… кто-то еще. Джису слабо запомнила названия и имена.
От радости, Сора аж подскакивает, распахивает глаза, очень забавно открывает рот. Она что-то неразборчиво тараторит, что сложно понять даже Чонхену. Тыкает пальцем в изображения на коробке, затем на фигурку, что вытащила, затем опять на коробку.
— Это, кстати, еще и ночник…
— ЧТО?!
Сора не возмущается, когда Джису забирает подарочек обратно, переворачивает его верх ногами и показывает на кнопочку. Нажимает, и шарик светится мягким, белым свечением, плавно меняя палитру с каждой минутой.
— Что надо сказать? — спрашивает Михэ, выкрикивая с кухни.
— Спасибо-спасибо-спасибо! Это так классно! Я вообще такого нигде не видела! — Сора будто бы превращается в совершенно другого ребенка, когда принимает Джису за свою. Как же легко задобрить ребенка. — Спасибо большое! Я сегодня же ночью его и включу!
— Наслаждайся, — улыбается Джису, стараясь скрыть облегчение.
Сора хотела что-то еще сказать, но Чонхен её остановил. Видимо, он знал, что его дочь готова была требовать, но сказал оставить это на завтра. Сора расстроенно вздохнула, но подарочек в её руках не позволял печалиться слишком долго.
Михэ с миссис Чон желают спокойной ночи, Чонхен забирает Сору и отправляется в свою комнату, а Джису возвращается обратно к Чонгуку.
Они по очереди принимают душ, переодеваются в пижамы. Шум внизу затихает, все расходятся по комнатам. Джису слышит шаги за дверью – миссис и мистер Чон пытаются как можно тише пробраться в свою комнату.
Чонгук задвигает шторы, выключает свет и включает ночник, что имитирует ночное небо. На потолке растягивается млечный путь, падают кометы. Такое ощущение, словно они в крошечном планетарии. Лежат рядом друг с другом на мягких подушках, смотрят на звезды, вслушиваясь в мирное и размеренное дыхание друг друга.
Джису с удовольствием бы так и уснула – она ужасно устала, знакомство с семьей Чонгука вытянуло куда больше сил, чем она предполагала. Но она пообещала себе, что не закроет глаза, пока не наступит первое сентября.
Проверяет время, слыша, как Чонгук зевает и трет глаза пальцами, и когда видит, что на часах 00:12, то тут же вскакивает и приближается к чемодану.
— Ты чего? — сонно хрипит Чонгук и, подперев голову рукой, наблюдает за Джису.
Вытаскивает небольшую коробочку, аккуратно свернутую в праздничную упаковку. Поворачивается к Чонгуку, держа подарок за спиной. Подползает к своему парню на коленях по кровати, пытаясь скрыть волнение.
— Я не очень хорошо в сюрпризах, да и вообще… я редко кому выбираю подарки. Обычно дарю деньги. Ну, ты, думаю, и сам понял, когда мы были на свадьбе у Юнджун, — Джису фыркает и закатывает глаза, пока Чонгук хмурится еще больше и перемещается в сидячее положение. — В общем, мы хоть и не так давно и знакомы, но… я решила, что тебе понравится. С Днем Рождения, — Джису протягивает коробку с бантиком, широко улыбаясь.
Чонгук смотрит на подарок так, словно перед ним древний артефакт. Он просто не верит своим глазам, и когда поднимает взгляд на Джису, то она может заметить не просто шок, но и теплую нежность.
— Ты приготовила мне подарок?
— Что тебя так удивляет?
— Да ничего… эм… Боже, Джису, я…
— Ты откроешь или нет? — ухмыляется Джису, замечая, как Чонгук часто моргает и быстро кивает.
Он рвет оберточную бумагу, тянется рукой к прикроватной тумбочке, чтобы включить лампу. Чонгук внимательно рассматривает коробку и открывает рот, когда понимает, что держит в руках одни из самых лучших и качественных наушников, которые толькосуществуют в мире.
— Здесь бесподобная звукоизоляция, они передают те звуки, которые ты мог даже и не слышать. А еще, здесь можно настроить тактильное управление, например, касаешься дважды и песня переключается. Здесь отличный микрофон, который подавляет посторонние шумы и…
— Джису, — Чонгук хочет что-то сказать, но Джису его останавливает.
— Я… не считаю себя человеком, который хорошо разбираются в звуке и… во всех этих штуках, но… я перепробовала много наушников. В общем, я надеюсь, они тебе понравятся, ведь… обычно, если я хочу полностью погрузиться, то я использую именно эти наушники, — Джису указательным пальчиком касается коробки и обрывисто выдыхает.
— Но это такой дорогой подарок…
— Нет-нет! Чонгук, я… могу позволить себе финансово. Меня вообще не волнует, дорогой или нет. Я захотела тебе подарить именно это. Вот, — Джису облизывает губы и нервно улыбается. — Надеюсь, я не переборщила…
— Чем я вообще тебя заслужил? — шепчет себе под нос Чонгук, не ожидая особо ответа, и приступает к распаковке.
Джису помогает ему всё настроить, скачивает приложение на телефон и объясняет, как что работает. Чонгук не может скрыть смущения, он пытается не думать о цене, о том, что это первый подарок, который он получил от Джису, но красные щечки очень выдают его.
Чонгук лазит по своему плейлисту, чтобы проверить звук, и включает разные песни. Джису с улыбкой наблюдает, как у него расширяются глаза, как он мотает головой, поражаясь качеству звука, как он с восторгом смотрит на Джису, прикрывая рот рукой.
Он снимает наушники и выдыхает так, словно пробежал несколько метров без передышки.
— Боже, это так… вау! Я никогда не… в общем, не интересовался звуком, но… да и наушниками в принципе, но… но!
— Стой, — Джису прерывает его, поднимая ладонь. — Это еще не всё.
Чонгук хмурится. Но затем, он опускает взгляд в свой телефон, где ему приходит уведомление со вложенным файлом. Он открывает почту, и видит, что это не просто письмо.
Чонгук сглатывает. У него палец нависает над аудиодорожкой, которую Джису так и не удалила у себя.
Он поднимает нечитабельный, пронзительный взгляд. Прищуривается, закусывает щеку изнутри и скручивает губы трубочкой, словно пытается сдержать что-то, что рвется наружу. Он тяжело вздыхает и цыкает.
— Ты ведь понимаешь, что я не могу послушать это здесь? Да? В доме, где вся моя семья? — шепотом спрашивает Чонгук и наклоняется чуть вперед.
— Ага, — кивает Джису, улыбаясь слишком глупо.
— И это я мстительный…
— Думаю, ты потерпишь, — ухмыляется Джису и не может сдержаться, чтобы не подмигнуть.
Чонгук хмурится, поджимая губы, и убирает наушники в сторону вместе с телефоном.
— Потерплю, но без поцелуя в свой День Рождения не останусь, — сбивчиво шепчет и ловит смех Джису в смазанном поцелуе, заставляя повалиться обратно на подушки.
Диван лишь слегка скрипит под весом двух тел, поэтому они стараются не сильно шуметь. Их чмоканье, улыбки и еле слышимое дыхание остается в пределах комнаты, но их чувства, кажется, разлетаются по всему дому.
Чонгук с трудом отрывается, нависая над Джису. Он выглядел безупречно на фоне темно-фиолетового неба. Как будто спустился с другой планеты, с мира снов, лишь для того, чтобы подарить поцелуй.
— Спасибо, — шепчет Чонгук, большим пальцем проводя по скуле Джису.
— За что?
— За то, что… что ты тогда слушала мою запись в столовой.
Чонгук ухмыляется, а Джису моментально краснеет и стонет в ладони.
— Не напоминай…
— Как ты вообще тогда решилась на это? — хихикает Чонгук.
— Не напоминай, пожалуйста. Мне всё еще стыдно, — она смотрит на своего парня сквозь пальцы, не в силах оторвать глаз от его счастливой улыбки. — Твой взгляд, то, как ты застыл, как ты побледнел… Господи, да мне теперь это в кошмарах снится.
— Знаешь, о чем я тогда подумал? В ту самую секунду?
— Как ты пишешь заявление об увольнении?
Чонгук смеется и мотает головой.
— Я подумал: “Вау… такая, как она, слушает такого, как я”.
Джису хмурится, убирает ладони с лица.
— Что?
— Потом, конечно же, я ощутил страх, а дальше ты и так знаешь… но то краткое мгновение, когда я понял, что ты слушаешь Джастина, слишком сильно отпечаталось в моей памяти, — улыбается Чонгук и неожиданно кажется таким романтичным. — Разве тебе не кажется это странным? Я устроился работать сисадмином в офис, где одна из самых прекрасных девушек на планете оказалась моей фанаткой? Хотя, нет, подожди, ты же не моя фанатка, — с ухмылкой говорит Чонгук, издевательски выгибая бровь.
— Я не могла тебе признаться в тот же день, что я слушаю тебя на повторе чуть ли не каждый, блин, вечер, — краснея, бурчит Джису, чем очень забавляет Чонгука. — Но… да, это странно. Сонми вообще считает, что ты – моя судьба.
— Мне нравится, — улыбается Чонгук. — Звучит очень красиво.
Неожиданно наступает тьма – ночник выключается. Комнату освещает уличный фонарь, который стоял достаточно далеко от дома.
Чонгук цыкает, расстроенно вздыхает и опускается на спину рядом.
— Наверное, стоило поменять батарейки…
— Ничего страшного, — улыбается Джису и двигается ближе, кладя голову на грудь Чонгука.
Он обнимает её руками, крепче прижимая к себе. От него приятно пахнет миндальным гелем для душа и свежей, постиранное одеждой. Чонгук зевает, из-за чего его грудь приподнимается. У него спокойное, размеренное сердцебиение, а тело отдает уютным теплом.
— Я очень люблю тебя, Джису, — шепчет Чонгук, мягка касаясь губами макушки.
— И я… я тоже люблю тебя, — сжимая футболку пальцами на его груди, отвечает Джису, слыша, как у них обоих участилось сердцебиение.
Чонгук дарит ей столько новых ощущений, знакомит со своей семьей, показывает и рассказывает о доме, в котором вырос, полностью доверяя свои воспоминания Джису. В свой День Рождения он обнимает её и засыпает с ней, в какой раз не стесняясь обнажаться чувствами.
Джису вряд ли сможет испытывать ту же любовь, что она испытывает к Чонгуку. Кажется, что это просто невозможно встретить кого-то настолько же прекрасного и идеального; кого-то, кто так хорошо её понимает и принимает.
С мыслями о том, что ей никогда так не повезет, как с Чонгуком, Джису засыпает, не представляя, насколько счастливо она улыбалась.
___________
Деверь – брат мужа
Добавить комментарий