Как же хочется бананового молока…
Минсо заходит в ближайший круглосуточный, не веря, что она тратит время после тяжелого, рабочего дня на то, чтобы купить какое-то банановое молоко. Последний раз пила его на первом курсе, а сейчас… слюни текут.
Причина, конечно же, ей понятна. У неё течка должна быть через два дня, и всё, о чем она может думать – это Чонгук. Хоть они почти не переписываются, хоть она его и видела неделю назад, Минсо всё равно вспоминает его запах, его взгляд, его клыки, и постепенно сходит с ума.
Дурацкие гормоны.
Минсо вообще не уверена, что в их отношениях есть потенциал. Они проведут течку, и… действительно, что дальше-то? Чонгук, вроде как, не против начать что-то основательное, но Минсо?
Какая будет их история?
— Как вы познакомились?
— Через приложение. “Nest”, знаешь?
— …то, где альфы спят с омегами только при течках и гонах?
— Да…
— М-м-м, ясно-ясно…
Минсо тяжело вздыхает, когда заходит в отдел молочных продуктов. Стучит каблуками, маленькими шажками передвигаясь между рядами. Длинная, серая юбка ограничивает движения. Белая футболка уже совсем измялась под конец дня, а волосы потеряли утреннюю яркость и укладку. Чувствует на себе взгляды альф, хотя знает, что не выделяет запаха…
Не выделяет же, да?
Минсо встает напротив нужных продуктов. Клубничное, шоколадное, ванильное, даже фисташковое. Когда видит банановое, то тут же берет две небольших бутылочки.
Подходя к кассе, замечает парочку перед собой. Они держатся за ручки, хихикают, обнимаются и обсуждают, что будут смотреть сегодня за ужином. Милая омега и симпатичный альфа. На шее у девушки видна метка…
Минсо нервно вздыхает.
Просто… на своём горьком опыте она знает, что начинать отношения с секса – не лучшая идея. Нужно ведь узнать человека, понять его, проникнуться им… разве можно проникнуться Чонгуком меньше, чем за неделю?
Но он… он же такой славный. У него приятный запах, красивые глаза и очаровательная улыбка. А еще, он сам по себе интересный человек: ведет активный образ жизни, любит путешествовать и работает в довольно необычной сфере. Ему всего лишь двадцать восемь, а он уже владеет целым производством.
Передалось по наследству или сам всего добился?
А еще… у него классный юмор. Минсо вообще трудно рассмешить, но Чонгуку как-то это удалось через обыкновенный текст на экране.
Кассирша говорит сумму, указывает на терминал. Минсо прикладывает карточку и выходит из магазина.
Старается дотерпеть до дома, но сдается уже в лифте. Открывает бутылочку, делает первый глотки, и…
Боже. Почему это так, черт возьми, вкусно?
Минсо чуть ли не стонет и выпивает всё до дна за один раз, блаженно выдыхая. Облизывает губы, наслаждается приятным, нежным, банановым бархатом. Великолепно.
Хорошо, что она взяла еще одну бутылочку.
С улыбкой на лице, Минсо подходит к дверям своей квартиры, лезет в сумку, и когда подносит ключи к замку, то неожиданно роняет их.
Так…
Что это было?
Минсо вновь облизывает губы, глотает слюну и выдыхает. Смотрит на свои пальцы, понимая, что они еле заметно дрожат. Опускает взгляд на ключи, хочет подобрать их, но как только присаживается, то живот раздирает невыносимая боль.
О, нет.
Нет-нет-нет.
Почему так резко?! Неужели… неужели это всё из-за какого-то бананового молока?!
Быть того не мо-…
Минсо шипит и стонет в ладошку, чувствуя, как температура тела повышается, а между ног становится влажно. Дыхание учащается, на секунду теряется равновесие, а в груди вспыхивает пламя. Свободной рукой упирается в дверь, стараясь не упасть, и смотрит на ключи, которые словно насмехаются над ней.
Нужно… нужно сосредоточиться. Нужно зайти в квартиру, иначе будет еще хуже. Рядом живут несколько одиноких альф, и если Минсо уже начала выделять запах…
Хватает ключи, поднимается и всем телом прикладывается к двери. Щелкает нижним замком три раза, ругает себя за то, что закрыла дважды на верхний, и толкается внутрь. Хлопает дверью, сползает вниз, тяжело дыша.
Голова раскалывается. Перед глазами всё начинает плыть.
Черт-черт, ей надо… надо связаться с Чонгуком.
Где этот хренов телефон?
Минсо высыпает всё содержимое сумочки на пол. Телефон приземляется рядом с блокнотом. Снимает с блокировки, находит номер Чонгука, нажимает кнопку вызова.
Гудок. Еще гудок…
Минсо шипит и откидывается затылком к двери, тяжело дыша. Коленки сдвигают друг к дружке, пальцы сжимают юбку. Она чувствует, как в ней пробуждается неуправляемое желание ощутить альфу, услышать альфу, вдохнуть альфу.
Гудок-гудок-гудок.
“Ваш абонент находится вне зоне досягаемости”.
Блять.
Минсо заставляет себя встать. Медленно добирается до ванны, чтобы умыться холодной водой. Тело всё равно потеет. Звонит Чонгуку еще раз – он всё еще не берет трубку.
Только не говорите, что он отказался от обещания? Что он не придет? Что он игнорирует Минсо?
Что он занят другой омегой?
Минсо стонет от разрывающей боли и сгибается пополам, лбом касаясь раковины. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Между ног всё влажнее и влажнее, тело всё слабее и слабее.
Если Чонгук не придет, ей придется выпить подавители, блокаторы – всё, что у неё есть, иначе она просто свихнется от этой боли, от этого желания и жажды.
Минсо осторожно передвигается по квартире, отталкиваясь от стены к стене. Не смотрит, куда идет, но знает, что ноги несут её в спальню. По дороге снимает каблуки, стягивает с себя юбку, как может, и падает на кровать. Выгибается, пока ползет к изголовью. Между ног зажимает одеяло, руками обнимает подушку и, наконец-то, трется.
Еще, еще… душно, влажно, жарко. Футболка прилипла к спине, лифчик сдавливал, трусы намокли.
При течке, время льется с той же скоростью, что и при горячке. Минсо не понимает, сколько минут или часов она задыхается в собственном запахе и вязком возбуждении, но на улице уже стемнело.
Нужен альфа. Минсо нуждается в альфе, в его феромонах, в аромате и…
Входная дверь хлопает. Звук, как сквозь воду: еле различимый.
Запах бананового молока резко наполняет комнату. Минсо жадно вдыхает аромат, зная, кому он принадлежит. Она смотрит в сторону коридора, слышит приближающиеся шаги, видит темную фигуру. Зубы отпускают подушку, но напряжение в теле лишь усиливается.
— Ч-Чонгук?
Кровать прогибается, когда альфа садится рядом.
— Я здесь, я здесь…, — успокаивающе шепчет Чонгук.
На остатках трезвого сознания понимает, что когда-то писала ему свой адрес на всякий случай, но как… как он понял, что у неё течка? Как он понял, что он нужен Минсо?
Чонгук тянется ладонью, чтобы коснуться, но тут же останавливается. Он выглядел несколько взволнованным, тяжело дышал, будто бежал. На нем черная рубашка, из-под которой выглядывает белая футболка. Ноги обтягивают джинсы, на талии ремень, на шее – знакомая цепочка. Минсо рассматривает его, но во взгляде немая просьба помочь ей.
Чонгук сглатывает. У него заметно дрожат руки. Он горячо выдыхает, хмурится и наклоняется чуть ближе. Минсо тянется на встречу, с надеждой поцеловать его, ощутить его мягкие губы на своих, но он не позволяет. Чонгук глубоко вдыхает её запах, касается носом кончика её носика и ладонью убирает волосы с лица.
— Ты так пахнешь, — шепчет альфа, закрывая глаза. — Еще слаще, чем тогда, еще приятнее, чем…
— Чонгук, пожалуйста, — умоляюще хнычет Минсо, дергаясь бедрами. — Пожалуйста, я…
Он рычит, и она видит, как у него увеличились клыки.
— Боже, т-ты… подожди, — он старается взять себя в руки, старается держать всё под контролем. — Блять, я нихрена не соображаю…
Минсо гладит его шею, чувствуя бешеный пульс. Пальцами сползает к вороту рубашки и с такой силой сжимает, что Чонгук падает чуть вперед. Минсо утыкается носом в его ключицу, глубоко вдыхает сладкий запах бананового молока, и стонет, жадно глотая слюни.
Никогда еще так сильно не хотела альфу. У неё просто едет крыша от Чонгука…
Он хватает её кисть, убирает от себя. Медленно залазит на кровать, смотря исключительно в глаза Минсо, и нависает сверху, упираясь ладонями по бокам от её головы. Аппетитный запах выпечки вынуждает выделять феромоны, из-за которых омегу кроет еще больше.
Минсо старается снять с него рубашку, но не знает как. Для неё не существует пуговиц, застежек и змеек. Катастрофически необходимо избавиться от одежды, чтобы коснуться его кожи, чтобы оставить следы, и ей всё равно, каким способом.
Чонгук сжимает простынь до побелевших костяшек, наслаждается жаждой, с которой Минсо трогает его. Он выдыхает и отталкивается от кровати, восседая на омеге. Он привстает на коленях, чтобы ей не было тяжело, и снимает с себя всё выше пояса.
Минсо не может глаз оторвать от его тела, от его напряженных мускулов и татуировки. У него довольно тонкая талия, как для альфы, но ярко-выраженная V-образная мышца. На руках выступили вены, пальцы всё еще подрагивают. Взгляд потемневший, хищный, голодный, из-за чего Минсо выделяет еще больше запаха.
Чонгук ухмыляется, падает обратно, упираясь руками о матрас, и молча дает разрешение трогать себя. Минсо пробегается пальцами по его разгоряченной коже, по его выступающей ключице и сжимает плечи. У него всё в мурашках. Чонгук вздрагивает, горячо выдыхает и закусывает нижнюю губу, когда Минсо проводит ноготками по его груди.
— Ты такая, блять, нетерпеливая, — хрипло шепчет, но она всё равно его не понимает.
В голове лишь одно – похоть.
Запах бананового молока лишь усиливает потребность почувствовать альфу внутри себя.
Минсо не может говорить. Всё, что она произносит – это измученное:
— Пожалуйста…
— Ш-ш-ш, — ласково произносит Чонгук, наклоняясь к уху. — Разреши мне сделать тебе хорошо, — он целует шею, царапает клыками и несдержанно рычит. — Так, как хочу я…
Минсо хватает его за плечи, крепко сжимая. Задыхается, понимая, что хочет ощутить его клыки на себе, хочет, чтобы он оставил метку, чтобы она полностью… принадлежала лишь ему.
Чонгук чувствует. Альфа чувствует, как омега зовет его…
Он игриво смеется, целует ниже, зубами хватаясь за ворот футболки. Тянет вверх руками, снимает и выбрасывает на пол. Чонгук восторженно выдыхает, ладонями щекоча ребра. Он аккуратно снимает бюстгальтер, заставляя чуть приподняться и выгнуть спину. Минсо облегченно выдыхает, когда грудь больше ничего не сдавливает, но тут же вздрагивает и втягивает в себя воздух, чувствуя его руки на себе.
Чонгук сжимает, мнет, наслаждаясь округлостями омеги. Опускается и ласкает горячим языком, не сдерживая удовлетворенного мычания. Прикусывает, трет между пальцами и улыбается, когда сталкивается взглядом с распадающейся на части Минсо.
Поцелуями спускается ниже. Не пропускает возможности укусить за ребро, оставить несколько засосов на животе и погладить по талии, пуская мурашки. Он вдыхает запах выпечки, жадно сглатывает. Минсо чувствует, как у него усилилось слюноотделение.
Чонгук сгибает её ноги в коленях, заставляет широко расставить, надавливая на внутреннюю часть бедер. Он привстает, ладонями упираясь в её коленный чашечки, и с придирчивой внимательностью рассматривает промокшие насквозь трусы.
Минсо не может дождаться, когда он коснется её, когда он, наконец-то, проникнет внутрь, поэтому капризно ноет, когда Чонгук медленно стягивает с неё остатки одежды. Он выкидывает белье на пол и с восторгом смотрит на текущую омегу.
— Ты такая мокрая…
Чонгук проводит пальцами, чтобы собрать немного влаги. Даже столь краткий контакт заставляет Минсо вздрогнуть и качнуть бедрами навстречу.
Чонгук растирает вязкую смазку омеги между большим и средним пальцами. Он с ухмылкой смотрит в глаза Минсо, когда подносит ладонь ко рту и пробует на вкус, языком коснувшись подушечек.
Стоит ему ощутить воздушную, таящую выпечку, как он меняется в лице. Чонгук заметно вздрагивает, хмурится и рычит.
У Минсо мурашки по коже от одного лишь взгляда, с каким альфа пожирает омегу.
Он резко тянет на себя, хватая под бедра и заставляя выгнуться. Минсо вскрикивает, хватаясь руками за подушку над головой, и чувствует, как её нижняя часть тела взлетает в воздух. Чонгук держит её с такой легкостью, он вообще не обращает внимание не дискомфорт или проблематику позы.
Он хочет испить Минсо, и это всё, что его волнует.
С такой жадностью прижимается ртом, что тело пробирает электрический разряд. Минсо стонет, чувствуя горячий язык между ног, и хнычет, когда он проникает внутрь.
— Чонгук-Чонгук-Чонгук, — шепчет одними губами, закрывая глаза и задыхаясь.
Такой горячий язык, такой мокрый рот, такая жажда. Чонгук упивается ею, смакует истинное лакомство, и Минсо не уверена, что она сможет долго продержаться.
Смотрит на него снизу вверх, замечая темные, покрытые туманом глаза. Он, не отрываясь, вылизывает Минсо, громко хлюпая и глотая. Теребит кончиком в чувствительных местах и плотоядно ухмыляется, когда омега шипит и громко стонет.
— Я хочу, чтобы ты кончила мне в рот, — рычит Чонгук. — Ты такая сладкая… ты такая вкусная, Минсо… ни одна омега не была такой же бесподобной, как ты…, — он вновь присасывается и блаженно мычит. — Блять, я не могу насытиться тобой… не могу…
Он горячо дышит, плавно двигает губами и надавливает языком с такой интенсивностью, что Минсо дрожит. Он словно боится пропустить хотя бы одну каплю, он хочет всё себе, только себе. Омега течет всё обильнее, всё насыщеннее, и Чонгук буквально стонет от количества.
— Я… Я…
Он одобряюще угукает, кивает и усиливает давление.
— Я знаю-знаю… давай, Минсо, давай… дай мне…
Она задыхается, дергается, но Чонгук удерживает её на месте. В глазах мелькают вспышки, внизу живота приятно горит. Минсо коленями зажимает голову Чонгука, чувствуя, как он пьет и пьет, вылизывает и причмокивает, с наслаждением выдыхая и мыча.
Никто еще не тратил столько времени просто на то, чтобы испробовать её. Никто. Альфы сразу переходят к главному блюду, но Чонгук… Чонгук явно не любит тривиальность.
Он отпускает её. Минсо всё еще дрожит, когда нижняя часть тела падает обратно на кровать, пружиня. Пытается отдышаться, но чем больше вдыхает, тем больше чувствует его феромоны.
Чонгук облизывается, ладонью вытирает рот и сползает на пол. Хватает Минсо за лодыжки, тянет за собой, вынуждая опуститься следом на корточки. Спиной она прижимается к кровати, смотрит на альфу снизу вверх, наслаждаясь видом, зрелищем, его взглядом и ухмылкой. Он гладит по голове, когда Минсо, тяжело дыша, начинает расстегивать его брюки.
В ней пробуждается не меньший голод, чем у Чонгука. Она тоже хочет ощутить его у себя на языке.
Минсо льнет к нему, целуя кожу над линией джинс.
— Такая послушная, ласковая, — он смеется и позволяет касаться себя везде, где ей вздумается. — Ты ведь сделаешь мне хорошо, да? Да, Минсо?
— Д-да…. Да, Чонгук, — мечтательно произносит его имя, расстегивая ремень и спуская змейку вниз.
— Моя ты хорошая…
У него обрывается дыхание, когда она приспускает его штаны вместе с нижним бельем. Член пружинит, истекает смазкой.
Минсо смотрит с таким желанием, что в глазах мутно. Во рту столько слюны. Хочет ощутить его вес у себя во рту, хочет, чтобы он растянул ей глотку…
— Что? — ухмыляется Чонгук. — Так сильно хочешь? — словно читая её мысли, спрашивает альфа.
Минсо кивает, умоляюще смотря на него.
— Хочу… Чонгук, пожалуйста…
— Хм-м-м…, — он вдумчиво наматывает её волосы на свой кулак, и Минсо совершенно не сопротивляется. — Давай проверим, насколько глубоко ты можешь взять… что скажешь?
Боже. Да. Да, да…
Минсо послушно открывает рот, и Чонгук меняется в лице. Он позволяет пару каплям смазки упасть на кончик её языка.
Омега вздрагивает.
Как же сладко. Как же… мягко. Бесподобный вкус бананового молока, из-за которого хочется еще.
Минсо чувствует, как намокает всё больше.
Чонгук смеется, закусывает нижнюю губу и резко, без предупреждения, толкается в рот.
— О, Боже… Минсо, — он стонет, шипит сквозь зубы и тянет за волосы. — Ты…
Какой же он большой. Какой же он… вкусный.
Минсо стонет, кашляет, но всё равно двигает головой, вынуждая Чонгука дрожать. Он горячий, твердый, тяжелый. Превосходный вкус бананового молока сводит с ума, пробуждая всё больше и больше желания, голода. Минсо не может остановиться.
Чонгук резко дергает за волосы, заставляя отпустить его. Он смотрит на неё, хмурится, но хитро ухмыляется. Ему явно нравится то, как Минсо выглядит у его ног, как по её подбородку стекает смазка, вперемешку со слюнями.
Помогает себе рукой, чтобы побиться головкой о её язык. Наблюдает неотрывно, выпуская еще больше феромонов. Чонгук не сдерживается – толкается еще раз и сдержанно стонет.
— Ты так хорошо смотришься с моим членом во рту…
Он вновь отрывает её от себя, дергая за волосы, и затем опять тянет ближе, проникая до самой глотки. Минсо сходит с ума от его манипуляций, от того, как приятно щипает затылок, и как глубоко Чонгук может достать.
Он делает так несколько раз, находя приятный для него ритм, но затем освобождает рот омеги, позволяя откашляться и насытиться воздухом.
Чонгук садится напротив, пальцами ползет вниз, чтобы проверить, насколько Минсо мокрая. Она вздрагивает от его прикосновений, что не может ему не нравится. Собирает достаточно смазки, чтобы размазать по языку омеги, заставляя её попробовать себя на вкус. Чонгук вновь встает на ноги и несдержанно толкается в рот, смешивая вкус бананового молока с выпечкой.
Минсо задыхается от восторга. Руками прижимается к его ногам, стонет и закатывает глаза.
— И как тебе? — с ухмылкой, интересуется Чонгук. — Я ведь говорил, что мой запах отлично сочетается с твоим…, — он смеется и толкается в рот Минсо несколько раз, шлепаясь о её лицо. Но он не может выдержать – освобождает рот, падает обратно на колени и ладонями обхватывает её красное лицо. — Дай и мне попробовать…
Их первый поцелуй настолько грязный, но и в то же время настолько чувственный, что Минсо плавится.
Она хватается руками за его кисти, стонет ему в рот и упивается вкусом не меньше, чем сам Чонгук.
Внутри всё горит. Голова кружится. Тело дрожит.
Чонгук обнимает её за талию и поднимается на ноги, не прерывая поцелуя. Он мажет языком, стукается зубами, рычит и причмокивает. Не может оторваться, не может насытиться, не может вдоволь насладиться необычным вкусом и близостью.
Минсо чувствует это, понимает, ощущает…
Чонгук опускается пальцами вниз, с легкостью проникая внутрь средним и безымянным. Он обнимает за талию, целует и не обращает внимание на то, как Минсо кроет, как она мертвой хваткой сжимает его плечи, дрожа.
Он так быстро доводит её до исступления, что она не замечает, как кончает, как изливается, как задыхается.
— О, Боже, да, — хрипит Чонгук и садится на колени перед Минсо, придерживая её за бедра. Жадно прижимается ртом, чтобы вновь испробовать то, от чего кожа пылает. — Ты такая сладкая… я… я не могу, Минсо…
— Чонгук, я сейчас опять кончу, если ты… если ты продолжишь, — хнычет, хватаясь пальцами за его волосы.
— Я бы завтракал тобой, обедал и ужинал…
— Черт-черт, я…
— Дай мне еще, дай, Минсо…
— Блять, Чонгук.
До боли сжимает его волосы, но ему плевать. Он принимает всё, что омега предоставляет. Вылизывает, пьет, глотает, с удовольствием рычит и хлюпает. Казалось, что Чонгук не может остановиться, совершенно.
Он толкает ослабевшую Минсо на кровать, сам заползает следом. Наклоняется и порывисто целует, делится вкусом, делится своим наслаждением и желанием, мыча в губы. Чонгук ухмыляется, когда чувствует, как омега обнимает его, тем самым прижимая к себе.
Минсо широко расставляет ноги, дергается навстречу и вздрагивает, чувствуя его мокрую головку.
— Ты так сильно хочешь меня?
— Безумно. Безумно сильно, Чонгук…
Он улыбается, утыкается лбом о её лоб и мягко трется твердым членом. Минсо закатывает глаза и вновь пытается пододвинуться ближе. Чонгук аккуратно направляет себя и смотрит в глаза омеге.
— Держись крепче, — он наклоняется к самому уху и несколько издевательски шепчет: — пирожочек.
— Ч-чт-… о, Боже! — Минсо резко выгибается и протяжно стонет, когда он резко заполняет её до основания. — Боже мой… какого…
Чонгук рычит, и улыбка с его лица бесследно исчезает.
— Ты слишком сильно сжимаешь меня, перестань…
— Я не могу, Чонгук, я не…
— Блять-блять… ты такая узкая… о, Боже, ты так… так…
— Чонгук, ты так растягиваешь меня.
— Расслабься. Минсо, расслабься, — хмурится Чонгук, стараясь не двигаться.
— Я… я пыт-…, — она стонет, когда чувствует грубый толчок. — Я сейчас кончу, Чонгук…
— Опять? — он ухмыляется, но всё равно жмурится из-за очень слабого контроля над телом. — Я еще не видел омегу, которая бы так много кончала… даже во время течки, — он наклоняется, чтобы покрыть поцелуями её щечки, и толкается еще раз. — О, Господи, Минсо… ты такая горячая внутри…
Чонгук прижимается как можно ближе. Растягивает, заполняет, наслаждается узостью и ощущениями.
От долгожданного контакта с альфой, омегу выворачивает наизнанку. Минсо сходит с ума от того, что он настолько глубоко. Она царапает ему спину, тяжело дышит и стонет его имя. Беспорядочно выделяет запах, течет и дрожит под альфой, желая большего.
Чонгук ухмыляется и толкается еще раз, с удовольствием наблюдая за тем, как омега вновь кончает.
— Боже, ты такая чувствительная, Минсо, — он целует шею, позволяет пропитаться экстазом, и начинает двигаться в медленном темпе. Рычит грубо, качается бедрами мягко. — Ты такая мокрая…
— Чонгук, — задыхается Минсо, не в силах говорить что-либо сложнее, чем одно единственное имя.
Он хватает её за щеки, заставляет посмотреть на себя и торопливо целует, надавливая языком на чужой. Чонгук глотает её стоны, рычит и хватает Минсо за кисти. Прижимает их к матрасу и неожиданно переходит в более жесткий, хаотичный ритм.
Кровать скрипит, Минсо кричит, Чонгук стонет. Их тела соприкасаются в мокрой гармонии, их сердца бьются, как одно, и их жажда усиливается всё сильнее, когда они позволяют инстинктам взять верх.
В комнате душно. Всё, что наполняет легкие – их запахи и страсть.
Банановое молоко и выпечка… сладко, нежно, приторно. Минсо теряет рассудок от каждого вдоха, а Чонгук теряет самообладание от каждого выдоха.
Хлопки кожи об кожу, влага, скрип, сбитое дыхание и грубое рычание. Имена, стоны, всхлипы.
Чонгук смотрит на Минсо, и от его вида, от того, как он нависает, двигается, как его волосы колышутся, мышцы напрягаются, а ресницы дрожат – всё плавится. Минсо не может взгляда оторвать.
Он вдруг останавливается, смеется и резко переворачивает их, чтобы омега была сверху.
Несмотря на то, что Минсо сложно держать равновесие, что у неё тело слабое и практически обессиленное, она всё равно упирается о его грудь ладонями и поудобнее устраивается на нем. Он еще глубже, она чувствует его прямо там.
Но не успевает Минсо хотя бы попытаться попрыгать на нем, как Чонгук хватает её за бедра, сгибает ноги в коленях и толкается в беспорядочном темпе, выбивая из омеги визжащие крики.
Он любуется ею, пока она стонет, пока она дрожит. Собирает её волосы, чтобы они не мешали, наматывает на кулак и заставляет наклониться ближе, чтобы поцеловать, чтобы словить её скулеж.
Чонгук не требует двигаться, стараться, делать хоть что-то. Он собственноручно уничтожает Минсо, вбиваясь в неё яростно, хищно, безумно. В нем нет усталости, истощенности – казалось, что Чонгук может продержаться всю ночь, если понадобится…
Разве альфы так могут? Разве обычные альфы так могут?
Минсо не может думать о других, нет. Только Чонгук, только… Чонгук.
— Я… я, — шепчет сквозь поцелуй, закрывает глаза и чувствует, как между ног течет.
— Дай угадаю, — ухмыляется Чонгук, всё еще держа за волосы. — Опять кончишь?
— Д-да… да, я… Черт-черт-черт!
Минсо громко стонет, дрожит, впивается ногтями в грудь Чонгука, когда он грубо толкается и застывает. Ноги накрывает судорога, перед глазами темнеет, сердце разрывается на части. Воздуха не хватает, хочется пить, душно… всё сливается в беспрерывный поток вязкого блаженства.
Чонгук переворачивает её обратно. Поднимает её ноги и сгибает так, чтобы она коленями касалась своих же плеч. Минсо закусывает нижнюю губу от того, как же сильно он растягивает её. Поза слишком откровенная, слишком гибкая, и он слишком глубоко.
Чонгук ухмыляется, опирается руками на кровать, вытягивает ноги и ритмично толкается. Он наблюдает за тем, как Минсо то закрывает, то открывает глаза, как она стонет, и как же она дрожит из-за угла проникновения. Чонгук не реагирует, когда она царапает ему грудь, плечи, когда она стонет его имя и умоляет ускориться. Он впитывает её, дышит ею и рычит, чувствуя, как омега зовет.
Чонгука пробирает до костей, в его глазах мелькает поражение, и Минсо видит, как его влечет к ней.
Он в порыве наклоняется, из-за чего проникает еще глубже, растягивает еще сильнее, выдавливая из омеги громкие, протяжные стоны.
Минсо вздрагивает, выгибается тугой, когда чувствует клыки…
…клыки на своей шее.
Чонгук кусает. Властно, яростно. Он звереет, теряет контроль. Темп, с каким он двигается, ужесточается. Он рычит, стонет, сжимает простыни, практически разрывая. Чонгук с упоением прижимается клыками как можно плотнее, сходит с ума и выделяет безмерное количество запаха.
В глазах вспышки. Минсо не знает, что происходит, но ей нравится. Тело на мгновение растворяется, на кончиках пальцев покалывает. Она чувствует, как в ней что-то ломается, как что-то щелкает, как она чувствует необычную, крепкую связь с Чонгуком, от которой ей не убежать, даже если бы хотелось.
Он дрожит, она плачет. Он отрывается от её шеи, жарко целует и толкается бесконтрольно, небрежно, дико. Она обнимает его, стонет и понимает, что не чувствует ног, но чувствует его, чувствует их вдвоем.
Они целуются, желая впитать друг друга, желая, чтобы их тела стали одним целым, чтобы они могли полностью принадлежать друг другу.
Минсо стонет, чувствуя, как кончает, как намокает, как ненасытное желание тает, а нирвана растекается по всему телу, достигая каждой клеточки. Удовлетворение накрывает теплым одеялом, и она позволяет самой себе насытиться необыкновенной эйфорией, наблюдая за Чонгуком сквозь туман.
Он хрипло мычит, отрывается и заставляет себя выйти, чтобы спустить на живот, чтобы не допустить ошибки. Он тяжело дышит, покрывается мурашками, сдержанно стонет и смотрит на Минсо, позволяя ей увидеть то, насколько же ему хорошо. У него дергается кадык, он вздрагивает и целует, принимая те чувства, что источает омега…
Так сложно прийти в себя. Минсо понимает, как сознание возвращается к ней, как течка стихает, как тело расслабляется. Она наблюдает за тем, как Чонгук падает рядом, устало выдыхая, как он невидящим взглядом смотрит в потолок, как у него из-под губы выглядывают окровавленные клыки.
Минсо кладет ладонь себе на шею, чувствуя горящую метку. Никаких болей, никаких мучений, всё неожиданно ощущается так, как надо…
Нужно успокоиться, нужно осознать случившееся.
Голова всё еще кружится, в горле пересохло.
Боже… что вообще произошло?
— Так…, — прочистив горло, хрипит Чонгук. — Ты когда-то была в Диснейленде?
Минсо хмурится, заземляется. Мягкость кровати под спиной более реальная, а воздух в комнате более чистый.
— Только что.
Чонгук удивленно дергает бровями и поворачивается головой к омеге.
— И как тебе?
— Ну…, — она задумчиво смотрит в потолок, всё еще стараясь прочувствовать метку на коже. — Не встретила принцесс, но встретила принца… который оказался настоящим Чудовищем в постеле.
В комнате на несколько секунд наступает тишина, разбавляющаяся лишь тяжелым дыханием и звуком машин из окна.
Но затем Чонгук прыскает от смеха, прикладывая ладони к лицу.
— Это было очень плохо!
— Я знаю, — жмет плечами Минсо. — Но я не в том состоянии, чтобы генерировать хорошие шутки.
Чонгук выдыхает, стараясь успокоиться, и с улыбкой поворачивается к Минсо, подпирая голову рукой.
— Я научу тебя.
— Правда?
— Мг, — он с ухмылкой наблюдает за тем, как омега лениво перекатывается на бок, чтобы быть лицом к лицу с альфой. — Если… если, конечно, захочешь.
Чонгук смотрит на метку, аккуратно касается пальцами. Он выглядит не то, что шокированным, но он явно не ожидал, что это произойдет. Минсо и сама не ожидала.
— Ты…
— Как тебе ощущения? — перебивает Чонгук.
— Странные. Метки – это ведь… на всю жизнь, да?
Чонгук поджимает губы. Он выглядит напуганным.
— Да.
— То, что я не хотела длительных отношений, не означает, что я прогоню тебя, — ухмыляется Минсо, понимая его страхи. — Я же не знала, что всё это произойдет. Это ведь редкость, нет?
— Обычно, омеги не зовут так, как ты…, — почти шепчет Чонгук. — Я… я видел пропущенные, но… но я слышал тебя, Минсо. Слышал твой запах, твой голос. Словно ты была совсем-совсем рядом, — он выдыхает, не скрывая чувств, и нервно облизывает губы. — И я… не мог остановиться.
— …а я не хотела, чтобы ты останавливался, — уверяет Минсо и двигается ближе.
Чонгук выдыхает с неким облегчением.
— Так ты… просто… это так непривычно, — он хмурится, опускает взгляд на метку. — Ты принадлежишь мне, а я… я принадлежу тебе. Разве это так просто?
— О чем ты?
— Альфы годами ищут себе пару, как и омеги. Постоянные встречи, секс, течка и гон, а мы… то есть, ты только установила приложение, ты свайпнула только меня, и я… и я оказался твоим альфой? — слишком философски рассуждает Чонгук, как для того, кто только что чуть не лишил омегу жизни.
Минсо выгибает бровь, с улыбкой смотря на альфу. Своего альфу. Всегда так сторонилась подобных связей, не верила, что такое возможно, но… но Чонгук существует. Он существует и лежит совсем рядом.
— Может… мы действительно идеальный мэтч.
Чонгук улыбается и наклоняется ближе, чтобы ответить поцелуем.
— Можно я буду называть тебя “моя булочка”?
— …только если ты согласишься, что ты производишь отличное молочко.
Чонгук прыскает от смеха, Минсо тоже не сдерживается. Они хохочат, катаясь по кровати.
Да, у них совместимые запахи, но, кроме всего прочего, они отлично дополняют друг друга.
Минсо никогда бы не подумала, что свяжет свою судьбу с тем, кто шутливо связал секс с Диснейлендом. Но, в конечном итоге, Чон Чонгук оказался лучшим аттракционом в её жалкой жизни… в один клик.
Чуть позже она напишет отзыв для “Nest’а”, но пока проведет еще пару часов с Чонгуком, отмокая в ванной и обсуждая, как ему, черт возьми, не было страшно висеть вверх ногами на высоте сотни километров.
The End.
Добавить комментарий