— Хочу научиться играть на гитаре! — сказала одним вечером Чонха, и уже на следующий день написала первому попавшемуся учителю.
Не особо вчитывалась в предоставляемые услуги, цену и длительность урока – хотелось как можно быстрее приступить. Гитара куплена, нотная тетрадь с ручкой тоже, даже метроном приобрела! Осталось только начать уроки и, наконец-то, освоить хоть какие-то основы.
Из всех друзей поддержал только Тэхен – сказал, что владение любым музыкальным инструментом развивает мышление, а ей, как одному из главных фотографов в Calvin Klein, будет как минимум полезно вникнуть в совершенно чужую и незнакомую область искусства. Все остальные сказали, что Чонха бросит после того, как приступит к изучению аккордов и отменит учителя через три занятия. Некоторые из работы даже поспорили… невежи.
Может, она и вправду слишком легко теряет интерес, но после концерта Mötley Crüe*, на который её сводили университетские друзья, Чонха прониклась духом рока, духом анархии и вседозволенности, нутром чувствуя, что ей необходимо играть так же, как Мик Марс*. Не волновало, что, обычно, легендарные гитаристы тратят годы на то, чтобы заряжать публику той же необузданной энергией, которая ведет их пальцы по струнам. Волновало только лишь желание стать частью нового мира, частью тех, кто может понять разницу между хард- и поп-роком.
Сегодня понедельник, время – 15:55, у Чонха выходной, часть которого уйдет на урок игры на гитаре. Некий Чон Чонгук должен прийти с минуту на минуту. От предвкушения, она ходила туда-сюда по квартире, постоянно поглядывая на часы. Осматривала усилитель, гитару, боясь прикоснуться – стоило всё не дешево, да и выглядело солидно. Интересно, учитель заценит? Тэхен сказал, что смотрится круто, но Тэхен ведь не очень-то и разбирается…
Звонок в дверь. Чонха подпрыгивает, заправляет футболку в черные штаны от PUMA и шуршит тапочками ко входу. Не смотря в глазок, с улыбкой открывает и застывает.
Вау… а все учителя по игре на гитаре выглядят… так?
Он что-то начинает говорить, скромно улыбаясь, пока Чонха, не слушая, медленно ведет взглядом снизу вверх.
Тяжелые боты, широкие, светлые джинсы с небольшими дырками на коленах, черный пояс, белая футболка с синим сердцем, стильная кожанка, широкая цепь с замочком, угольные волосы по плечи и… до ужаса милое личико с большими, карими глазами, в которых Чонха моментально замечает всю подставу, всю ненатуральность и… притворство?
Виденье фотографа и некий опыт помогает увидеть то, что парень будто отфотошопленный, и желание увидеть его настоящего резко превышает стремление научиться играть на гитаре.
Он машет рукой перед лицом, Чонха видит мелкие татуировки на костяшках. Хочет заглянуть под рукав кожанки. Носом втягивает приятнейший аромат мужского парфюма, отдающий прохладой, лавандой и цитрусом. За спиной весит чехол с гитарой, а на шее – проводные наушники.
Чонха… очарована настолько, что по ногам пробегают мурашки, и первое, что ей хочется сделать – сфотографировать его.
— Я ошибся квартирой? — бурчит парень, достает старенький айфон и проверяет сообщения.
— Нет. Я… эм… задумалась, простите. Вы – Чон Чонгук? — он кивает. — Проходите.
Чонгук выгибает бровь, прячет телефон и заходит внутрь. Не удивляется, когда видит размеры квартиры и современный интерьер, не обращает внимания на футуристические картины и дорогостоящую мебель. Просто разувается, снимает футляр и поворачивается к Чонха.
— Где будем заниматься?
— Я… эм… думала в гостиной, — указывает пальчиком на диван. — У меня гитара есть, кстати, вот.
— Вы писали, что… никогда в жизни в руки её не брали? — кратко ухмыляется и подходит к инструменту, подхватывает и рассматривает со всех сторон. — И… да-а-а… Вам нужно было брать акустическую гитару, как для начала, а не электро Фендер*.
— Я зашла в магазин, спросила, что самое классное и качественное, и продавец посоветовал…
Чонгук тихо хихикает, ставит гитару обратно и мотает головой.
— Для Вас это слишком круто. Нужно что-то попроще, что-то по-типу Ямахи или Фернандеса. Японские всегда лучше американских, и это касается не только гитар, — объясняет и скидывает с себя кожанку.
Он продолжает что-то рассказывать, что-то про музыку, инструменты, бренды, но Чонха вновь оглохла. Она смотрит на руку, покрытую татуировками, вновь зависает и просыпается лишь тогда, когда Чонгук замолкает.
— Буду… знать, — всё, что смогла ответить. Нужно сделать так, чтобы он сыграл, чтобы она увидела его в действии. Срочно. — А можно попросить Вас показать что-то, ну… то, что я освою под конец наших занятий?
Чонгук выгибает бровь, даже не стесняется скривить губы. Он явно считает её либо глупой, либо странной, либо и то, и другое. Но она платит, и платит 70 долларов за час, так что он сделает всё, что Чонха скажет.
Подключает инструмент к усилителю, что-то там настраивает, затем достает медиатор со своего чехла, берет гитару и… Боже, у неё сейчас, кажется, слюни потекут.
Как же ахуенно он выглядит. Он модель? Он… кто вообще такой? Почему он выглядит так, будто под ангельской внешностью сидит демоническое существо, которое утащит, если ты, всё же, клюнешь на приманку?
— А звукоизоляция у Вас ок?
— Неважно, — хмурится, машет рукой. — Играй.
Чонгук вновь дергает бровями, но не перечит.
Сначала он просто что-то брынькает, проверяя звук, струны, находит в телефоне минус, созданный специально для гитарного соло, а затем… он играет так, что всё внутри вибрирует, так, что Чонха забывает, как дышать, так, что рот сам открывается, а глаза распахиваются. Волосы на затылке встают дыбом, стопы не чувствуют пола, а уши с жадностью хватают каждую ноту.
Чонгук играет что-то очень сложное, но известное, и Чонха узнает мелодию, но не знает названия песни и исполнителя. Да и плевать! Она готова слушать всё, что он будет играть, всё. То, что он источает, как хмурится, как сжимает челюсти, как на его руках вздуваются вены, как он держит гитару…
Чонха хотела стать гитарой в его руках, чтобы он так же водил пальцами по её телу, как по струнам, так же сжимал, как ладонь сжимает гриф, чтобы он выбивал из неё те же звуки, те же крики и… стоны. Блять.
Чонха так быстро возбуждалась один раз в жизни – когда Тэхен поцеловал её.
Чонгук заканчивает, выдыхает. Ни капельки не устал, но дыхание участилось. Он облизывает губы, дергает головой, чтобы убрать спавшие волосы, смотрит на Чонха невозмутимо, со слегка опущенными веками.
— Вот. Если усердно учиться, выполнять все задания, практиковаться каждый день и… любить гитару, жить музыкой и иметь большое желание, то Вы сыграете не только Фриберд*, но и что-то на уровне Megadeath или Black Sabbath, — прочищает горло и снимает гитару. — Но до этого Вам очень далеко, хотя… я верю, что Вы сможете, — он жмет плечами и ставит руки в боки.
— Ага. Мг. Ясно, — кивает, скрещивает руки на груди. — Тогда… давайте приступим?
Чонха училась, и у неё что-то получалось, но очень сложно было не отвлекаться на его голос, на то, что он сидел так близко, что он касался её рук своими, чтобы правильно поставить пальцы на струнах. Не могла сосредоточиться на нотах, на том, что говорил Чонгук, о чем он вообще рассказывал. В голове было другое, совершенно другое. Чонха часто смотрела на его губы, на кольца пирсинга, которые он периодически перекатывал языком. Пиздец просто. Она точно заказала обычного учителя? Там не было приписки, что бонусом он также пустит кровь с вашего носа?
И так было каждый раз. Пять занятий, и каждый долбанный раз Чонха не могла налюбоваться Чонгуком. Постоянно хотелось еще и еще, хотелось узнать его ближе, пообщаться не на тему музыки и, конечно же, снять маску вежливости и тактичности.
Всё, что она узнала мимоходом: он старше на год, ему двадцать семь, он живет в съемной квартире с двумя друзьями, подрабатывает в тату-салоне, окончил музыкальную школу, но из-за каких-то семейных проблем не смог связать свою жизнь со сценой и роком. Всё.
Есть ли у него девушка? Сколько вообще у него девушек было? Парней? Он гей? Би? Много ли он пьет? Какой любимый цвет? Фильм? Читает ли он книги? Какую музыку, кроме рока, слушает? Любит оливки или на дух не переносит? Предпочитает пиццу с ананасами или без? Собачник или кошатник? Водит машину? Часто ли пьет? Пьет ли вообще?
Но на один вопрос она смогла узнать ответ.
— У Вас можно покурить? Мне нужно будет сейчас ехать на работу и не будет времени…
Он еще и курит.
— Да, конечно. На балконе есть пепельничка, я сама периодически… по настроению, могу покурить…
Обычно, когда пьяная, но это неважно.
Они выходят на балкон. Места не так много, но на двоих хватает. Чонгук достает Парламент Сильвер и, не дождавшись, пока Чонха вытащит свои, предлагает ей взять из пачки. Грех отказаться.
Они закуривают. Чонгук делает глубокие, долгие затяжки, и курит быстрее. Невероятно сложно не пялиться на его профиль, на его губы, которые обхватывают сигарету, на струйку дыма, которая вылетает с его рта.
Чонха не выдержала. Спустя пять занятий, она должна была сказать.
— Я работаю фотографом в Calvin Klein, мы сейчас ищем моделей, ты не хочешь подзаработать?
Чонгук зависает. Сигарета у его рта, он хмурится и медленно перемещает взгляд на Чонха. Вторая рука в кармане джинс, тело не напряжено, но в глазах сплошное удивление.
— Подзаработать?
— Да. Моделью. Работал? — делает затяжку, не нервничает, хотя, признаться, страх упустить такой лакомый кусочек, всё же, есть.
— Моделью, — повторяет Чонгук и в открытую ухмыляется. Мотает головой, фыркает и вновь смотрит на город. — Допустим, нет.
— Хочешь?
Он цыкает. Чонха знает, что она сильно напирает, но пути назад нет.
— Честно? — он выпускает дым, тушит сигарету и смотрит прямо в глаза.
Забавно, что такой, как он, говорит о честности. В нем секретов выше крыши.
— Да, честно.
Чонгук вздыхает, локтем облокачивается о раму открытого окна и складывает ладони в замок. Кривит губам, вновь фыркает, дергает бровями.
— Я не люблю ваше общество моделей, и…
— Это не честно, — хмурится, забывает о сигарете.
Они долго смотрят друг на друга. Ветер, что залетает снаружи, касается его волос, и Чонха ощущает, как на кончиках пальцев что-то покалывает. Хотелось бы прикоснуться.
— Не честно? — он выгибает бровь.
— Перестань, — хмурится, закатывает глаза и тушит сигарету. — Я вижу, что ты ведешь себя вот так только потому, что я – твоя ученица, и что я плачу тебе. Говори честно.
Чонгук удивляется. Он внимательно смотрит на Чонха, и вдруг он словно отпускает всё, ломает то милое и вежливое, тихое и спокойное, меняясь в лице и позволяя взгляду потемнеть.
— Хорошо, — выдыхает, хмурится, скалится. — Я ебал в рот работать среди вашего уебанского, буржуйского “слоя общества”, где всё держится на деньгах, наркоте и взаимном отсасывании друг другу. Никогда не хотел связываться и не собираюсь. Спасибо, конечно, за предложение, но… нет. Я – твой учитель по гитаре, я не буду моделью для бренда, у которого обыкновенные, блять, трусы стоят, как раритетная пластинка Uriah Heep.
…ого.
Ого, блять.
Чонха хочет его еще больше. Как же, черт возьми, она хочет его.
Столько дерзости, столько непослушания, самомнения, уверенности и полнейшего пофигизма на всё вокруг, кроме самого себя. Ему плевать на мнения других, он как раз из тех, кто никогда в жизни не будет заставлять себя улыбаться в лицо тому, кто ему противен.
— Ясно, — отворачивается, чтобы не сорваться. — Как пожелаешь, — жмет плечами, пытаясь не показывать, что хочет его не только сфотографировать, но и трахнуть прямо на этом балконе.
Чонгук ухмыляется.
— Вернемся к уроку?
— Да, пожалуй.
Прошло еще три занятия и Чонха начала понимать основы, ноты, аккорды, смогла сыграть несколько несложных мелодий, но голова была забита другим. На работе, она фотографировала моделей, и думала о музыке, о струнах, но возвращалась домой, садилась за практику и моментально вспоминала Чонгука, его голос, его волосы, его татуировки и пирсинг.
Разговор на балконе ни на что не повлиял. Он продолжать обучать в том же ритме, теми же методами, его отношение оставалось всё таким же профессиональным. А жаль.
Чонха привыкла, что она всегда получает то, что хочет, она привыкла идти до конца, добиваться поставленных целей, ведь… как иначе? Если бы она ограничивала собственное возможности, то никогда бы не работала на известный и успешный бренд. Труд, усилия и, самое главное, желание… как и говорил Чонгук.
Он ведь тоже это понимает, он ведь тоже такой. Если захочет, то получит, несмотря ни на что. Значит, он также должен осознавать, что Чонха просто так его не оставит.
— Хорошо, у меня к тебе предложение, — говорит, как только они заканчивают уже девятый по счету урок.
Чонгук несколько устало вздыхает, прячет свою гитару и затем смотрит на Чонха.
— Опять будешь предлагать сниматься для…
— Нет-нет. Ты ведь не хочешь, так? Но что, если я устрою для тебя бесплатную фотосессию, м? Ничего такого, просто обычная фотосессия, которая подчеркнет твои стороны… как подарок за то, что ты так хорошо обучаешь меня.
Чонгук моргает, выгибает бровь, фыркает. Окидывает взглядом, не пошлым и не грязным, а так, будто он пытается понять, не больная ли Чонха на голову.
— Просто так?
— Да, просто так.
— Мне как-то не по себе, что у тебя будут мои фото, — скрещивает руки на груди, ухмыляется, смотрит свысока.
— Я всё перекину тебе, на твоих глазах удалю… ну, может, попрошу оставить лишь одну. Только одну. Что скажешь? — улыбается, зеркально скрещивает руки и не прерывает зрительного контакта.
Нужно ведь показать уверенность.
— Почему я? — вздыхает и откидывается на спинку дивана.
Он прекрасно знает ответ, по нему видно, что он и так в курсе, с чего вдруг его ученица предложила провести фотосессию. Но Чонгук, судя по всему, кроме всего прочего, до ужаса противный.
— Потому что ты – красивый, у тебя необычная внешность, стиль. Мне нравится. Мне, как фотографу, нравится.
Он удивляется прямолинейности и, кажется, даже немного смущается. Отводит взгляд, мотает головой, всё еще ухмыляется и начинает нервно дергать коленкой. Перекатывает языком кольцо на губе, кусает его, неосознанно ведь, а Чонха сглатывает и ёрзает.
— Валяй, — жмет плечами.
От неожиданности, она аж подскакивает на ноги. Честно, она до последнего думала, что он вновь её пошлет, но он, кажется, не против?
— Серьезно? Ты разрешаешь?
— Да, разрешаю, — ухмыляется и смотрит в глаза.
— И ты… будешь делать то, что я скажу? Наденешь то, что я тебе дам? Позволишь уложить волосы, нанести макияж и…
— Стоп-стоп-стоп. Ты ведь сказала, что просто пофоткаешь меня, — он улыбается, как будто вся ситуация его до жути забавляет.
— Ты думал, что фотосессия – это просто фотографии? Нет, — хмурится, даже негодует, ведь он вообще не шарит. — Надо подготовить модель, чтобы снимки получились действительно качественными, интригующими, такими, чтобы люди хотели смотреть, чтобы они хотели поставить твоё фото себе на рабочий стол или…
— Я понял, — он поднимает ладонь, тихо хихикает. — Если тебе так сильно хочется…
— Очень.
Возможно… она использовала немного не ту интонацию, какую стоило бы. Чонха практически простонала, и Чонгук это заметил. Он заметил и на несколько секунд застыл, нечитабельно смотря в глаза.
Проводит языком по внутренней стороне щеки, фыркает и жмет плечами.
— Окей. Сделаю, что скажешь.
Они договорились на пятницу, через два дня, сразу после урока. Чонха сказала принести, разве что, хорошее настроение. Больше не нужно. Она всё сделает. Чонгук дал ей зеленый свет, а это значит, что никаких тормозов – только вперед.
Что странно, она совершенно не беспокоится о собственном внешнем виде. Не пытается вырядиться в сексуальное платье или откровенные шортики. Первым делом нужно раскрыть Чонгука, исследовать каждую клеточку его тела через объектив, а уже потом, если повезет, кратко намекнуть, что… в принципе, Чонха будет только за, если он разрешит ему отсосать.
Белые джинсы, футболка, тапочки. Каре собирает в небольшой хвостик и расставляет в гостиной всё так, чтобы провести более-менее качественную фотосессию. К сожалению, у неё нет студии, а хотелось бы, но приходить в офис Кляйна, чтобы тайком поснимать Чонгука – не очень хорошо. К тому же, делать всё в её собственной квартире намного… волнительнее.
Свет, фон, одежда. Чонха всё подготовила, и когда Чонгук позвонил в дверь, она затащила его внутрь, закрыла на ключ и, первым делом, впихнула ему в руки галстук, топ, джинсы с кожаным ремнем, джинсовку и ботинки. Всё черное, всё от Calvin Klein’а.
— Переодевайся.
— Вот так сразу? А как же ур…
— Нет. Не до урока. Переодевайся, — пальцем указывает в сторону ванной.
Чонгук глубоко вздыхает. Немного раздражен, не поспевает за темпом, но слушается без вопросов.
Пока он сменяет одежду, Чонха ходит туда-сюда, прожигая дверь в ванную взглядом. То, что она представила, может отличаться от того, что будет на самом деле. Она притащила столько всего с работы, что у неё у самой в гардеробе нет такого количества брендовой одежды, но… как по-другому?! Чонгук рожден для дерзкого стиля, и если он…
— Никогда не носил топы, но…
Он выходит из ванной, и Чонха чуть не падает в обморок.
Как же… сексуально он выглядит.
Всё идеально. Размеры идеальные. Цвет, ткань, образ… невообразимо.
Всё даже лучше, чем Чонха предполагала, ведь у него очень красивое тело. Не агрессивный пресс, но мышцы, рельеф. Он как скульптура, с идеальными пропорциями, кожей. Захотелось пройтись языком по его изгибам, провести мокрую дорожку у самой кромки выглядывающих боксерок и оставить синий засос.
Невероятно.
Не слушает, как он жалуется на слишком обтягивающий топ, просто хватает за руку, усаживает на стул и пододвигает небольшой столик с принадлежностями гримера, которые она любезно одолжила у сотрудника. Чонгук хмурится, не понимает, что происходит, но когда Чонха наклоняется к нему, упираясь одной рукой о его плечо, он сглатывает и смотрит прямо в глаза. Не напуганно, но… взволновано.
— Сиди и молчи. Я всё сделаю.
— Меня пугает то, что ты можешь со мной сделать, — щурится, но, в итоге расслабляется. — Хорошо.
Чонха ухмыляется и приступает к финальным штрихам. Прическа и макияж. Она была слишком увлечена процессом, чтобы заметить, с какой пытливостью и теплотой Чонгук наблюдал за каждым её движением. Может, у него никогда такого не было, может, он и согласился только лишь из любопытства, только лишь из собственного эго, ведь Чонха не каждому предложит провести бесплатную фотосессию в одежде от Кляйна.
Когда она заканчивает, откладывает всё, отходит и распахнутыми глазами смотрит на Чонгука, который не торопился подойти к зеркалу и увидеть, что же она сделала с его лицом и волосами.
А сделала она… божественно. Сделала она… шедевр.
Рассматривает дольше положенного, и Чонгук прочищает горло.
— Всё плохо?
— Всё супер, — шепчет Чонха и вновь хватает его за руку. Как для человека, который любит свободу и в лицо может покрыть матом, он слишком хорошо слушается и не сопротивляется. — Становись сюда, вот так. Ты вообще никогда не занимался моделингом?
— Нет, — закатывает глаза и поправляет джинсовку.
— Позировать умеешь.
— Я вообще не очень люблю фоткаться, — говорит и рассматривает ботинки с джинсами.
— Тогда почему согласился? — ухмыляется и скрещивает руки на груди.
Чонгук жмет плечами, смотрит слишком невозмутимо, как будто ему вообще плевать, что с ним тут делают.
— Тебе честно ответить? — он ухмыляется, засовывает руки в карманы, но не позволяет и слова сказать. — Люблю пробовать что-то новое.
Что-то подсказывает, что это нихера не честно. Чонгук не поэтому согласился, и Чонха видит, что он недоговаривает, но решает не давить. Пока что.
— Хм. Ладно, — она включает осветители, настраивает их. — Я расскажу тебе и покажу, как нужно встать, какие позы принять. Сможешь повторить?
— Если не сложные, то…
— Не сложные, — фыркает и мотает головой. — Тебе далеко до сложных, — подмигивает, смотря на Чонгука, который понимает подкол и ухмыляется.
Прошло часа три или четыре прежде, чем они закончили. Чонгук сменил еще несколько образов, они дважды выходили на перекур, но итоговый результат был настолько чудесным и прекрасным, что Чонха не хотела заканчивать.
Но то, как он работал, как он позировал, как смотрел в камеру. Он излучал… власть, он очаровывал, он совмещал в себе невинное и сексуальное, женское и мужское, дерзкое и покорное. У Чонгука в глазах было то, что ищут многие фотографы – жизнь. Он видел настоящую жизнь, и она сделала его настолько сильным, настолько непробиваемым, что хотелось узнать больше, хотелось увидеть больше, хотелось… почувствовать.
Чонха снимала бы и снимала, она бы вытащила из собственного шкафа всё, что только можно, и подобрала бы еще несколько вариантов, но Чонгук, как новичок в моделинге, устал и явно хотел отдохнуть.
— Я скину тебе результаты завтра к вечеру, хорошо? — спрашивает Чонха, не отрываясь от ноутбука, пока Чонгук принял душ и был в своей обычной футболке и джинсах.
— И сейчас ничего не покажешь?
— Нет, конечно, — хмурится и, когда он садится рядом, сразу же отворачивает экран. — После съемки идет обработка, и она занимает не пять минут.
Он фыркает, откидывается на спинку, полотенцем всё еще подсушивает волосы. Косится на ноутбук, но Чонха сидит так, что ничего не видно.
— Я думал, что всё намного проще…
— Все так думают, кто не интересуется, — вздыхает, чувствуя, что тоже немного утомилась. — Вообще, редакторы занимаются всем вот этим, но я же пообещала, что никто не увидит твои снимки, кроме тебя и меня, — улыбается, кидает на него взгляд, и Чонгук ухмыляется.
Они молча сидят, пока Чонха клацает по клавиатуре и тачпаду, но затем она захлопывает ноутбук и смотрит на Чонгука.
— Покурим?
Выходят на балкон, закуривают. Всё еще молчат. Чонха просто говорить не может – голова забита планами на целую ночь вперед. Она не ляжет спать, пока не закончит с работой.
— Мне понравилось, — неожиданно говорит Чонгук.
— Понравилось?
— Мг. Было прикольно, — ухмыляется, косится на неё. — А ты как считаешь? Я справился?
Чонха хмурится. Ему так важно одобрение? Забавно.
“Хороший мальчик”.
— Мг, — делает затяжку, пытаясь прогнать эхо в голове. — Отлично справился.
Чонгук дергает бровями, справляется с сигаретой намного быстрее. Они долго молчат, курят в тишине. Если так подумать, то у них выстроились очень странные отношения, и никто не знает, к чему всё приведет, но Чонха, глубоко в душе, надеется, что к чему-то хорошему и… грязному.
Интересно, он не нарушил границы, потому что ему всё еще необходимо обучать её игре на гитаре или потому что она ему не симпатична? Хотя, что-то подсказывает, что если бы он ничего не чувствовал по отношению к Чонха, то он бы не согласился на съемку.
Может, спросить напрямую?
— Ты встречаешься с кем-то?
Что?! Это Чонгук спросил?
— Эм… ну… у меня сложные отношения и…
Боже, ну ты и дура, Чонха. Надо было сказать, что нет и всё! Растерялась.
— Сложные отношения? Как это? — он ухмыляется, смотрит с интересом.
— У тебя такого не было? В плане… я бы не сказала, что я с кем-то встречаюсь, но и не сказала бы, что я одна, — жмет плечами, спокойно отвечает, но затем спохватывается, смотрит на Чонгука и хватает его за кисть, из-за чего он вздрагивает, но не вырывается. — Но я свободна!
Наверное, она выглядела жалко, словно ей жизненно-необходимо встречаться с ним, поэтому так же внезапно одергивает руку, будто обжигается о его кожу, и… видит, как Чонгук смеется. Впервые, он так смеется перед ней.
Он словно молодеет на несколько лет, как будто ему пятнадцать или семнадцать, но не больше, как будто у него есть еще один слой, глубоко-глубоко внутри.
— Ты забавная.
Чонха вздыхает, отворачивается. Чонгук ведь действительно не поймет её отношения с Тэхеном. Он точно не поймет. Он с другого мира, но что-то в нем ощущается такое, что-то… очень схожее с ней и Тэхеном. Ведь почему-то Чонха ведет себя перед Чонгуком так странно, что-то ведь заставило её думать о нем, практически напрямую сказать, что она готова сходить с ним на свидание. В нем есть что-то такое же…
…греховное и неправильное, мятежное и своевольное, как и у них.
Но как сделать так, чтобы он стал частью, чтобы он не испугался, не убежал? Он ведь даже не знает, что они с Тэхеном могут раскрыть в нем, что они могут показать ему, но как? Чонха без понятия.
Они договариваются о следующем уроке, Чонгук забирает несколько вещей, которые Чонха дарит ему просто так, и он забирает, хотя сначала отказывается. Будто пропустил мимо ушей то, что она сказала на балконе.
Эх…
Тратит всю ночь на редакцию фото, отправляет Чонгуку готовые снимки в 6 утра, и он открывает их только лишь через полчаса, когда Чонха садится на кровать в шелковом халатике и с масочкой на лице.
Чон Чонгук. Гитара.
Вау.
Спасибо.
И всё?! “Спасибо”?! Он точно посмотрел фото?! Просто “спасибо”?! Да его никто в жизни так не фоткал, он просто не понимает вообще, что получил и…
…и он скидывает селфи, где половину снимка занимает его татуировки, где он скрывает нижнюю часть лица за рукой, смотрит прямо в камеру, с распущенными волосами и столь интимным взглядом, что Чонха невольно сглатывает.
Чон Чонгук. Гитара.
Если тебе так нравится мне фотографировать, то можешь поставить вот эту на мой контакт.
Не знает, что ответить. Очень долго рассматривает и понимает, что он, всё-таки, что-то чувствует к ней? Чонгук не тот человек, который будет скидывать своей ученице и, по сути, незнакомой девушке селфи в стиле бойфренда.
Так интересно узнать, что же он скрывает, как он на самом деле, и Чонха обязана узнать, она обязана!
Нужно просить помощи у Тэхена.
___________________
Mötley Crüe – американская глэм-метал группа.
Мик Марс – нынешний гитарист Mötley Crüe.
Фендер (Fender Musical Instruments Corporation) – американская компания, производящая электрические и акустические гитары, музыкальное оборудование.
Фриберд – Lynyrd Skynyrd – Free Bird
Добавить комментарий