Юнги выводит карандашом линии, повторяющие изгибы Нагён. Взгляд мечется от блокнота к её фигуре – отдыхающая, романтичная, с бокалом вина в руке, с завязанными в хвост волосами, в помятой футболке Юнги и нижнем белье. Подперев голову рукой, она лежала полубоком и беспрерывно рассказывала о своих предыдущих работах, о том, как попробовала чуть ли не все виды спорта в мире. Немного подуставший голос дополнялся джазом и шуршанием грифеля по бумаге.
За окном давно стемнело, поэтому Юнги пришлось включить свет. Без штор было совсем неуютно, но его студия находится слишком высоко, чтобы за ними подсматривали из соседних домов. Всё его внимание сконцентрировано на Нагён, и единственное, на что он мог отвлечься – уютная беседа.
— Что бы ты выбрал? Луну или звезды?
Юнги удивляется вопросу. Недолго думая, он отвечает:
— Луну. А что?
Нагён ухмыляется, жмет плечами.
— Меня когда-то на одном собеседовании спросили, чтобы я выбрала: Луну или звезды? От моего ответа зависело, буду ли я работать у них в компании, — она закатывает глаза, а Юнги не может понять, как по одному вопросу можно определить кого-то на работу. Причем вопрос-то глупый. — Я выбрала Луну просто потому, что мою кошку звали Луна. Но мне отказали. Знаешь, почему? “Выбрав “Луну”, Вы показываете, насколько Вы эгоцентричны и одиноки. Но если Ваш выбор пал на “звезды”, то Вы – компанейский человек, который уж точно прижился бы в нашем дружелюбном коллективе”, — Нагён неожиданно смеется перед тем, как делает глоток вина. — Ну и бред.
Юнги дергает бровями. Может, ему тоже сделать что-то такое на своих парах? Глупые вопросы для глупых студентов. То, что надо.
— Надеюсь, ты больше туда не ходила?
— Да если бы я ответила “звезды”, а потом мне рассказали про эту невероятную теорию, я бы тут же забрала резюме и ушла. И знаешь, что была за вакансия? Никогда не угадаешь. Буфетчик в кинотеатре, — Нагён опять смеется, мотает головой и смачивает рот вином.
— Почему ты вообще решила туда пойти?
— Было интересно, как они делают этот поп-корн, — она беспечно жмет плечами, задумчиво водит средним пальцем по бортикам бокала. — В итоге, я теперь никогда не узнаю. Слушай, а преподавать вообще тяжело?
Юнги фыркает, кладет блокнот себе на согнутые в позе лотоса ноги и лезет в карман за сигаретами. Подпалив одну, он жестом предлагает Нагён, но она мотает головой.
— Ты ведь была инструктором.
— Да. Но я никогда не вела пару два часа и не объясняла основы композиции.
— Нет. Не сложно, — делая затяжку, отвечает Юнги и продолжает выводить силуэт Нагён у себя в блокноте.
— Разве? Я слышала, что преподавание очень выматывает.
— В обычных университетах – возможно. У меня – нет.
Нагён ухмыляется, допивая остатки вина.
— Я и забыла, что у тебя особенные студенты. Тебе хоть раз предлагали взятки?
Юнги закатывает глаза, прижимаясь губами к сигарете.
— Нет.
— Ни разу?
— Нет смысла. Если бы и предложили, я бы не взял, — он хмурится, пока пытается передать помятость футболки на теле Нагён. — Преподаватели получают достаточно, чтобы отказываться от взяток и ставить студентам то, что они заслуживают.
Нагён задумчиво мычит, неотрывно наблюдая за тем, как Юнги делает затяжки, выдыхает дым, что растворяется в воздухе.
— Как много студентов вылетело из-за тебя?
— Почему тебе так интересна моя преподавательская деятельность? — не то, чтобы раздраженно, но удивленно спрашивает Юнги, отрываясь от рисунка.
— Потому что я еще не общалась с настоящим профессором.
— А есть ненастоящие? — фыркает и возвращается обратно в блокнот.
— Я к тому, что я никогда не общалась с преподавателем наравне. Только когда была студенткой, и то, недолго, — она поднимается, тянется за бутылкой, что была наполовину пуста. Юнги не мешают её движения, поэтому он даже не прерывается, пока она возобновляет и себе, и ему бокалы. — Мне, кстати, очень интересно, подписаны ли на меня мои бывшие преподаватели? Какой шанс? — Нагён ухмыляется, когда возвращается на своё место и ложится в изначальную позу. — Может, одноклассники? Было бы неловко прийти на встречу одноклассников спустя тридцать лет, а потом узнать, что кто-то дрочит на мои фото, — она делает глоток вина, но затем дергает бровями, щурится и с ухмылкой смотрит на Юнги. — Хотя, погодите-ка…
— Я не дрочу на твои фото, — устало вздыхая, он тушит бычок о пепельницу и делает сразу два глотка вина.
Он отвык от легкого алкоголя, отчего и нуждался в больших дозах. Но, к сожалению, у него нет здесь хорошего виски, нету льда или хотя бы камней, как и холодильника. Не то, чтобы Юнги не нравилось вино, но добиться желаемого расслабления после секса с Нагён поможет лишь стакан крепкого виски.
Тем более, вынести разговоры о его подписке на онлифанс немного сложнее с вином, но терпимо с сигаретами.
— Да, но ты донатил мне, покупал мои снимки. Честно сказать, меня бы меньше удивило, если бы мой сосед, у которого и семья, и дети, сказал, что подписан на мой онлифанс. Но ты? Ты вообще с кем-то встречался в школе?
— Слишком много вопросов обо мне, — выдыхает Юнги и с упреком смотрит на Нагён. — Ты отвлекаешь меня.
Это неправда, и она это знает.
— Стесняешься признаться, что я у тебя первая? — хихикает и осознает, насколько провокационно она звучит.
Но Юнги всё равно отвечает.
— Ты у меня не первая.
— Значит, кто-то, всё-таки, был…
— Почему именно книжный магазин? — не выдержав, меняет тему, возвращаясь к рисунку, но чувствует на себе удивленный взгляд Нагён.
Юнги не против рассказать ей о том, как он встречался и спал с женщинами, чьих имен он не помнит. Внешность – лишь отдаленно, но, по большей части, он выбирал компанию на ночь, исходя из внешних данных. Но не сегодня. Он поделится с ней “увлекательными” историями, но в другой раз, когда она поймет, что он не видит в ней одноразовый секс.
Нагён не акцентирует внимание на трусливом скачке от отношений Юнги к своему книжному магазину, поэтому и отвечает без затруднений:
— Я много читала в детстве, но чем старше становилась, тем меньше времени находила на чтение. Вообще, странно, что такая, как я увлекалась книгами.
— Это ты к чему?
— К тому, что мне трудно усидеть на месте дольше двадцати минут, — она фыркает и наглядно раскидывается на полу, разминая руки и ноги. Юнги осталось совсем немного. Он может закончить рисунок без неё. — Сидела и читала. Сейчас чтение кажется скучным.
— Твоя жизнь интереснее, чем книги, — рассуждает Юнги, слыша смех.
— Нет, не интереснее. Активная, да, но не интересная, — она закидывает руки за голову, смотрит в потолок. Решая воспользоваться моментом, Юнги переворачивает страничку и делает быстрый набросок её профиля, мечтательного взгляда и легкой улыбки. — Я ведь не преподаю изобразительное искусство в частном, престижном университете.
Юнги цыкает, но решает не комментировать.
— И, несмотря на это, ты решила открыть книжный магазин.
— Да. Хочу вернуть себе любовь к чтению, как бы глупо это не звучало, — Нагён пальцами трет глаза, сдерживая зевок. Юнги видел что-то особенное в том, что они оба не боятся быть уязвимыми друг перед другом. — Хочу заземлиться и наконец-то найти себе место.
Возможно ли это для такой, как она? Нагён, которая больше тридцати лет не в силах выбрать что-то одно. Вечно прыгающая с работы на работу, путешествующая по миру, бесстрашная поклонница риска. Юнги не знает почему, но ему кажется, что она никак не может понять, что ей в принципе нравятся.
— Чем бы ты хотела заниматься?
Нагён хмурится, вопросительно смотрит на него, повернув голову.
— Типа, моя работа мечты? — ухмыляется, перемещая руки на живот.
— Да, — кивает Юнги, не скрывая серьезности вопроса. — Если бы ты знала, что тебе не нужно беспокоиться о деньгах, чем бы ты занималась?
Усмешка исчезает с лица Нагён. Не зная, что ответить, она перемещает взгляд к окну, затем – к натюрморту. Сначала любуется картиной Юнги, после – переходит к своей. Приподнявшись, она упирается локтем в колено, подпирает голову рукой и несколько отрешенно оценивает собственные мазки, линии, цвета.
— Не знаю, — честно признается, пожимая плечами. — У меня никогда не было того же, что и у тебя. Тебе нравится рисовать. Ты всю жизнь рисуешь. Ты с самого начала знал, чего хочешь. Ты преподаешь, развиваешься, добиваешься таких успехов. Но я никогда не знала, что мне нравится больше всего, — Нагён опускает взгляд на пол, но затем смотрит на Юнги. — Меня ничего нигде не устраивало.
Юнги крепко сжимает карандаш в руках. Он кладет его между страницами, не закрывая блокнот. Он замечает в её глазах что-то, чего раньше никогда не видел. Страх? Нет. Тоску? Тоже нет. Неопределенность и тревога? Да.
В отличие от Юнги, она ничего не скрывает, даже не пытается.
— Ты не ответила на вопрос.
— Я сказала, что я не знаю.
— Ответ не засчитан, — хмурится Юнги.
Нагён тяжело вздыхает, ложится обратно и вновь поворачивается к нему лицом, применяя изначальную позу.
— Я всё еще не знаю. Можете отправить меня на пересдачу, профессор.
Юнги понимает, к чему она.
Вновь берет карандаш в руки и возвращается к блокноту.
— Сможешь подумать до следующего раза?
— Следующего раза? — Нагён улыбается, практически хихикает, что забавляет Юнги.
— Да. Через две недели у нас в университете театральный кружок ставит “Бриолин”. Мой студент играет главную роль, — как бы он не хотел, но капля гордости просачивается в его тоне. — Хочешь пойти со мной?
Нагён тут же подрывается с пола, перемещаясь в сидячее положение.
— Ты хочешь пойти со мной?
— Что здесь такого?
— Ну, не знаю, — Нагён садится в позе лотоса и тянется к своему бокалу. — Например, то, что пара самого профессора Мин Юнги – это онлифансерша.
Юнги недовольно хмурится, поднимая возмущенный взгляд на Нагён.
— Какая разница? Мне плевать.
— Но твоему университету – нет.
— Преподавателям, как и студентам, всё равно с кем я приду, — говорит Юнги, хотя, глубоко в душе знает, что это не правда. Он боится представить, что будет твориться среди преподавательского состава, когда его заметят с женщиной. — Удивятся, но ничего не скажут.
Нагён делает несколько глотков, раздумывая над предложением. В ней видно желание согласиться, но она все равно колеблется. Несмотря на то, что вино влияло на них обоих, Нагён все равно рассуждала, как трезвая.
— Если к тебе подойдут и спросят, кто это, как ты меня представишь?
— Нагён. Моя партнерша.
— И чем же занимается Ваша партнерша? — она скрещивает руки на груди, внимательно смотря на Юнги.
— Пусть она сама ответит, — фыркает, наблюдая за сомнением и растерянностью, что проскакивают на лице Нагён.
Она втягивает воздух, но ничего не отвечает. Закрывает рот, хмурится и отводит взгляд.
— Я… владею книжным магазином.
Юнги дергает бровью, но принимает её ответ.
— А как же онлифанс?
— Я не хочу это упоминать, — возможно, она злится, но пытается не показывать, насколько ей не по себе от мысли, что среди коллег Юнги она расскажет о своей первоначальной работе.
— Как скажешь, — он жмет плечами, решая вернуться к рисункам.
Почти закончено.
— Нет, тебе… тебе реально всё равно, что я фоткаюсь голой и получаю за это деньги? — в ней всё еще ощущается недоверие.
Но такой, как Юнги, не будет врать. Он не видит смысла.
— Я уже тебе говорил, — отвечает, водя грифелем по бумаге. — Я люблю тебя, и мне всё рав-… — карандаш зависает на ресницах Нагён, когда он понимает, что сказал.
Если так подумать, то он ни разу не признавался.
Получается, всё еще трус.
Нагён подползает ближе, аккуратно забирает его блокнот, требуя всё внимание себе. Юнги хмурится, сталкиваясь с её чувственным, но неожиданно виноватым взглядом. Она садится на колени перед ним, не смотрит на рисунки, но смотрит на него.
Юнги глубоко вздыхает, восхищаясь ею вблизи.
— Я не знаю, что я чувствую к тебе, — признается Нагён. — Но… мне хорошо с тобой.
Юнги достаточно. Юнги достаточно, что она рядом, что она честна с ним.
— Мне тоже хорошо с тобой, — тихо говорит, позволяя себе краткую улыбку. — Я не тороплю тебя.
— Спасибо, — выдыхает Нагён и, не предупреждая, наклоняется ближе, чтобы подарить Юнги долгий и нежный поцелуй. Оторвавшись, она, всё же, решает оценить его старания и смотрит в блокнот. — Вау, — восторженно вздыхает и подсаживается ближе, облокачиваясь о его плечо своим. — Всё-таки, ты очень красиво рисуешь.
— Да, красиво, — выдыхает Юнги, любуясь Нагён, пока она любуется изображениями самой себя.
***
Юнги уже привык к университету: к его современной архитектуре, к запаху красок и глины, к выделяющимся студентами и бесконечному шуму. Нагён же с восхищением осматривалась по сторонам, поражаясь высотой стен, исключительной чистоте и количеству людей, двигающихся в направлении актового зала.
Учащиеся, родители, преподаватели.
Больше всего Юнги не любил последних, и меньше всего хотел общаться с ними.
Но, как он и предполагал – они с Нагён не окажутся без повышенного внимания среди преподавательского состава. На самом деле, он никому неинтересен. Классический профессор Мин в черном костюме и относительно стильной футболке, но вот его спутница – колоритная женщина в красной, оверсайзной рубашке, в длинной джинсовой юбке, милых туфельках и с лазурным обручем на голове вызывала намного больше вопросов. Нагён сумела вписываться в общую обстановку, даже не стараясь, хотя у неё одежда не от Валентино или Шанель.
Стоит признать, что Юнги нравится, когда она завязывает волосы в хвост, но сейчас у него задание по-важней. Вместо беспрерывного любования Нагён он вынужден общаться со своими коллегами, которые не дадут пройти дальше, пока они не получат ответы.
— Юнги?! Ты не один?!
Им преграждает дорогу невысокого роста женщина, старше Юнги на пару лет, но выглядевшая довольно молодо для своих сорока одного. В бордовом костюме от люксового бренда, в нежно-кремовой блузке и заостренных, светлых туфлях. У неё пышное каре и неброский макияж, но очень длинный язык.
— Не один, — выдыхает Юнги. — Нагён – это Со Джиён. Профессор у магистров. Преподает историю искусства. Джиён – это Нагён. Моя партнерша.
— Партнерша? Юнги, если тебе почти сорок, это не означает, что ты не можешь говорить “моя девушка”, — смеется Джиён и перемещает взгляд на Нагён. — Очень приятно познакомиться! Сколько лет работаю с Юнги, а впервые в жизни своими глазами вижу, как он приводит кого-то в университет.
Юнги всегда старается быть вежливым с коллегами и придерживаться профессионального этикета, но иногда он безумно хочет заткнуть всем рты.
— Приятно познакомиться, — улыбается Нагён в уважительном поклоне.
— Вы давно знакомы? — любопытствует Джиён, обращаясь, конечно же, к девушкеЮнги, зная, что сам Юнги ничего не ответит.
— Мы вместе учились в художке. Не так давно случайно пересеклись. Вот.
— А-а-а, — тянет Джиён с нескрываемой хитростью косясь на Юнги. — Всё ясно.
Он ведь не на работе, так? Он просто пришел на представление, где выступает его студент. Значит, он не обязан вести себя, как профессор.
— Не раздражай меня хотя бы сейчас, — хмурится, смотря на Джиён.
Нагён удивленно вскидывает брови, смотря на Юнги, но профессор магистров не особо-то и реагирует.
— Тебя все раздражают. Видимо, помимо твоей “партнерши”, — она даже не поленилась показать кавычки.
Вот поэтому у Юнги нет друзей. Вокруг одни идиоты.
— Так вы тоже в сфере изобразительного искусства? — продолжает выпытывать Джиён для будущих сплетен во время обеда.
— Ну-у-у… можно и так сказать, — неуверенно отвечает Нагён, и Юнги ощущает в ней напряжение. Но прежде, чем он заберет её подальше от Джиён, она смело говорит: — Но, на самом деле, нет. То есть… у меня есть книжный магазин. Да, я владею книжным магазином.
Юнги знал, что она не будет рассказывать об онлифансе. В целом, ему приятно, что Нагён старается быть частью его мира, быть частью его жизни, при этом не причиняя проблем, но Юнги правда не против, если она расскажет о своем основном заработке. Он изначально был готов к пиздежу со стороны своих любимых коллег. Но, никто во всем университете не умеет затыкать и посылать нахуй лучше, чем профессор Мин.
Джиён же заметно удивляется, засовывая руки в карманы пиджака.
— Интересно. Сеть? По Корее или…
— Нет-нет, один маленький книжный магазин, — говорит Нагён, и Юнги гордится тем, что она не стесняется собственных достижений даже перед такими, как Джиён. — Совсем недавно открыла.
Нагён выдыхает, несколько облегченно. Выбор сделан, и она будет его придерживаться, несмотря на то, что Юнги ощущает в ней некое сомнение касательно собственной искренности. Впрочем, Джиён – не тот человек, который достоин правды.
— Любопытно, — кивает профессор. — У меня старший брат когда-то заведовал издательством. Говорит, что сейчас книжным магазинам тяжело – все предпочитают электронные. Это правда?
Что, блять, за вопрос? Джиён давно не посещала книжный? Если она таким образом старается поддержать разговор, то она выглядит жалкой.
Нужно придумать, как от неё избавиться.
Хоть Юнги уже на низком старте, Нагён не против пообщаться.
— Отчасти, — она жмет плечами, скрещивает руки на груди. — С другой стороны, я вижу много школьников и студентов, а еще – пожилые люди за пятьдесят-шестьдесят. Наверное, меньше всего времени на чтение у таких, как мы, — Нагён ухмыляется, и Джиён принимает её ответ с задумчивым кивком.
Иногда Юнги даже интересно, какую женщину рядом с ним представляли его коллеги?
Насколько Джиён бы побелела и поменяла о нем свое мнение, если бы узнала, что он встречается с онлифансершой, на которую, ко всему прочему, еще и подписан?
— Есть что-то в этом, — соглашается Джиён. — Обязательно заеду к Вам, когда будет возможность. Только адрес пусть Юнги скинет.
— Он не скинет, — улыбаясь, отвечает Нагён, вызывая у Юнги замешательство.
Джиён смеется в ответ, кидая взгляд на коллегу.
— Мне и самой нужно книги купить. И, кстати, я скоро планирую выпуск своей собственной книги, — она прикладывает руку к груди, явно ожидая что-то где-то между “вау” и “неужели”. Но Юнги похуй. — Может, Ваша книжная лавка будет первой, кто представит меня?
Нагён теряется. Видимо, она не ожидала такого напора. Юнги бы назвал это наглостью, хотя понимает, что Джиён просто пытается подружиться с загадочной женщиной, на которую положил глаз сам профессор Мин.
— Я даже, эм… у меня больше художественной литературы, чем биографической или специализированной, но, возможно…
— Представление скоро начинается, — перерывает Юнги, хватая Нагён за руку. — Мы пойдем.
Джиён закатывает глаза, фыркает, но отходит в сторону.
— Ты как всегда. Ладно, надеюсь, еще пообщаемся, — она улыбается Нагён, которая нервно облизывает губы, но, всё же, вежливо кланяется на прощание.
Отойдя на достаточное расстояние, она наклоняется ближе к Юнги, беря его за ладонь и переплетая пальцы.
— Ты чего? Она же ничего такого не сказала.
— Она давит, — хмурится Юнги, смешиваясь с толпой студентов, которые пытались протиснуться в актовый зал. — Хочет продать свои никому не нужные книжки. Поверь, с ней работать невыносимо. Я очень рад, что редко пересекаюсь с ней, — Юнги тянет Нагён в сторону первого ряда, выделенного для преподавателей.
Как только они садятся и отпускают руки, он понимает, насколько херово он поступил. Самолично увёл Нагён, не спросив, хочет ли она и дальше общаться с Джиён. Возможно, она увидела хорошую возможность в пиаре собственного магазина, но Юнги, придурок и дурак в одном лице, лишил её потенциально успешного клиента.
Он просто ненавидит всех, кто тут работает, и не хочет, чтобы Нагён подружилась с остальными профессорами.
Тяжело вздохнув, Юнги устало трет глаза и, не смотря на свою спутницу, мягко говорит:
— Прости. Я перегнул, — он прочищает горло, пытаясь правильно выразить позицию так, чтобы Нагён не подумала, что он какой-то отбитый на голову собственник. — Если хочешь, можешь с ней поговорить касательно книг. Я… я не хочу, чтобы тебе было некомфортно.
Нагён довольно долго не отвечает, но лишь из-за того, что им мешают. С Юнги постоянно здороваются студенты, преподаватели, кто-то даже умудрился додуматься попросить пересдачу.
— Всё нормально, — кивает Нагён, наклоняясь чуть ближе. — Я подумаю. Но предложение и вправду неожиданное, — она ухмыляется и затем кидает взгляд на красный, сценический занавес. — Знаешь, я последний раз в театре была лет десять назад. Может, пятнадцать. Вообще не помню. Ты часто ходишь на студенческие представления?
Юнги мотает головой, кривится.
— Нет. Мне хватает студентов на парах.
— Но сегодня ты пришел потому, что здесь твой студент, да? Ким Тэхен?
— Да, — выдыхает Юнги, слегка постукивая ногой. — Студент, который… которому я хочу кое-что предложить.
Нагён заинтересованно смотрит на него, но, опять-таки, не давит.
Юнги вообще ни с кем еще не обсуждал свою, как он считает, безумную и, отчасти, дурацкую идею, в успешность которой он и сам не верит. Но он просрал слишком много шансов на искупление, в котором отчаянно нуждается.
Встреча с Нагён, его возвращение к полотнам, посещение студии спустя пять лет тишины и затяжной депрессии. Всё ведь это не зря, да? Всё происходит в один и тот же год, когда Юнги заприметил необычного парня, чье рвение, чей талант и чья жизнь уж очень напоминает его самого в молодости.
Начиная с первого семестра его неожиданно откидывает на десятки лет назад.
— Я думаю, что, может, возьму его к себе в ассистенты, — прочистив горло, говорит Юнги, немного ёрзая на мягком сиденьи. — Хочу сделать с ним выставку.
— Если бы не люди вокруг, я бы очень громко вскрикнула, — честно признается Нагён, вызывая у Юнги смешок. — Ты хочешь взять к себе кого-то в ассистенты? Ты мне сам говорил, что индивидуальные занятия – не твоё.
— Да. Но с ним, как мне кажется, мы хорошо сработаемся. За весь год он меня ни разу не разочаровал. Я редко вижу потенциал в нынешних студентах, особенно, в этом университете. Я не хочу, чтобы он потерялся так же, как и я.
Юнги и сам поражен тем, что сказал. Хорошо, что вокруг шум, и единственная, кто может его услышать – Нагён, которая всё еще не скрывает шока.
— Уверена, что у тебя получится. Ты хороший преподаватель.
Почему Юнги так важно услышать это от Нагён? Почему её слова успокаивают и дают надежду?
— Как ты думаешь, — он поворачивается к ней, но всё еще избегает прямого взгляда, — смогу ли я вернуться в мир искусства?
Нагён вскидывает брови и смотрит на Юнги так, будто он только что признался, что беременный.
— Ты еще и сомневаешься? — она фыркает. — Только не с моими голыми картинами, хорошо?
Юнги смеется, закатывает глаза, но выдыхает с ощутимым облегчением. Зачем ему её подтверждение? Зачем ему вообще чья-то вера? Поддержка? Столько лет справлялся сам, но неожиданно осознал, насколько проще, когда рядом есть кто-то, помимо его не утихающих демонов.
— Нет, не с твоими. То, что я рисую тебя, доступно лишь мне. Если другие хотят полюбоваться твоей обнаженкой, пусть подписываются на твой онлик.
Нагён прыскает от смеха, прикрывая рот ладошкой.
— Очень справедливо, профессор Мин.
Свет в зале медленно тухнет. Юнги не заметил, как зрители заняли места, как шум утихал, позволяя сцене оставаться в центре внимания.
Нагён затрясла Юнги за руку, воодушевленно шепча:
— Начинается!
Весь мюзикл Юнги думал только об одном – как же красиво. Он особо никогда не посещал выступления театрального кружка, но, судя по реакции зрителей вокруг, нынешняя глава сделала всё возможное, чтобы её актеры и её представления запомнились надолго.
Если бы вместо розоволосой студентки был кто-то другой, Тэхен бы согласился играть? Согласился бы существовать на сцене, дышать сценой? Такой, как Тэхен, слушается лишь тех, кто ему по вкусу, кого он уважает и к кому неровно дышит.
Юнги рад, что его студент, в отличие от него, сумел осознать собственные чувства на двадцать лет раньше. Вспоминая его картины, как они менялись на протяжении года, как его композиция улучшалась, цвета играли, а формы – жили, Юнги понимает, что Тэхен просто позволил себе чувствовать.
Нагён, что тихо сидела рядом, взгляда не могла оторвать. Периодически она очень мило подпевала, хлопала и свистела. Каждый раз, когда Тэхен появлялся на сцене, она дергала Юнги за рукав, как будто он сам не видел. Удивительно, что Нагён так прониклась.
Зал был доволен. Более чем. Шум поднялся лишь в конце, когда все вышли на поклон. Все встали со своих мест, восторженно аплодируя.
Юнги знал, что от Тэхена можно ожидать чего угодно, поэтому не особо удивился, когда он при всех притянул к себе розоволосую студентку, вовлекая в непозволительно чувственный поцелуй. Глава кружка была в шоке, и когда он её отпустил, то цвет её лица слился с цветом её волос.
Ну и позер.
Зато он понравится публике, когда станет настоящим художником.
Но Юнги больше склонен к мнению, что его горячая кровь немного остынет, стоит ему вовлечься во взрослую жизнь. Тэхен такой же, как и его профессор – чем старше, тем меньше желания демонстрировать собственные чувства на весь зал.
Нагён же радовалась поцелую больше, чем представлению, что не могло не забавлять. Она глазам своим не верила, как и множество зрителей.
Разговоры о мюзикле не утихали до самого выхода. Юнги не особо вслушивался в болтовню студентов – Нагён делилась впечатлениями, и её голос, в отличие от других, он готов слушать вечность.
Но у него есть еще одно незаконченное дело.
— Тэхен! — зовет Юнги, замечая, как труппа выбегает по направлению к парковке, разгорячено обсуждая вечеринку. — Подожди секунду.
Тэхен, переодевшийся в повседневную одежду, повернулся к профессору. Розоволосой рядом не было видно, поэтому он, ничего не объясняя сопровождающим его актерам, покинул толпу. Ускоренным шагом Тэхен приблизился к Юнги, засунув руки в карманы и не скрывая желания пропустить сигаретку.
— Да, профессор?
И как с ним поговорить? Он явно сейчас думает о другом – алкоголь, тусовка, розоволосая студентка. Всё еще на легком адреналине после мюзикла, немного подуставший, но всегда готовый к разговору с, как Юнги надеется, своим любимым преподавателем.
Он не знал, с чего лучше всего начать, кроме как:
— Молодец.
И Тэхен понимает. Он не задает вопросов, не уточняет, а лишь еле заметно приподнимает уголки рта, кивая с благодарностью.
— Спасибо.
— Чем думаешь заняться после выпуска?
Тэхен немного удивлен вопросу, но довольно быстро находит ответ.
— Рисовать.
Юнги хмурится, не очень довольный услышанным.
— И?
— Не знаю. Я… не думал особо. В приоритете – картины и продвижение. В будущем – выставка и…
— Хочешь работать со мной?
Тэхен, которого также, как и Юнги, трудно чем-то удивить, вскидывает брови и распахивает глаза. На какую-то секунду вместо взрослого, двадцатилетнего студента он видит в нем маленького мальчика, которому подарили одну из самых желаемых игрушек в его жизни.
Юнги с трудом сдержал улыбку.
— Что? — не веря, переспрашивает Тэхен.
— В моей студии? М? — Юнги достает пачку сигарет и впервые за всю свою преподавательскую деятельность предлагает студенту покурить вместе с ним. — У меня тоже есть идеи для выставки. Общее дело со мной может дать тебе старт. Хороший старт.
Тэхен неуверенно берет сигарету, достает свою зажигалку с изображением аудиокассеты. Он втягивает в себя никотин одновременно с Юнги, который неотрывно наблюдал за студентом.
— Профессор Мин, это…
— Послушай, — перебивает Юнги прежде, чем он начнет молоть всякую чушь. — Ты очень талантливый парень. Я не хочу, чтобы… чтобы ты отказался от рисования. Я знаю твоё положение, знаю, что ты не можешь позволить себе с легкостью купить студию, как все остальные студенты, — объясняет Юнги, ожидая от него хладнокровного отрицания, но Тэхен просто стоял, курил и слушал. — Я предлагаю тебе помощь. Если, конечно, хочешь, — он поднимает руки в воздух в невинном жесте. — Если не хочешь, то…
— Хочу. Профессор Мин, я очень хочу, я… это…
Юнги ухмыляется. Тэхен никогда не был столь растерянным и взволнованным. Его четкие ответы на парах, его молчаливые картины, его успешные контрольные – всегда скрывал чувства, всегда держал контроль.
— Твоего “хочу” достаточно.
Тэхен кивает, забывает о сигарете, но из вежливости решает докурить. Он радуется, хотя и не показывает. Как же, черт возьми, знакомо.
— Но, — поднимая руку вверх, отмечает Юнги. — Я ожидаю от тебя хорошего результата. Ты больше не студент. Понимаешь?
— Конечно, понимаю.
— Всё лето будешь со мной в студии. Я хочу, чтобы ты был к этому готов. Хорошо?
— Да, — кивает Тэхен, и хоть в нем горит желание рисовать двадцать четыре на семь вместе с профессором Мином, от Юнги не ускользает то, как он расстроился.
— Не бойся, — фыркает, делая затяжку. — Будет время на твою розоволосую музу.
Тэхен прочищает горло, отводит взгляд и краснеет. Юнги поражен, что он вообще умеет смущаться.
— Она не моя муза, — тихо бормочет, прижимаясь губами к сигарете.
Юнги чуть не засмеялся.
— Да. Я тоже так говорил, — фыркает, оглядываясь на Нагён, которая успела наладить отношения со всеми преподавателями всего, бляха, университета. — Ладно, беги. Будем на связи.
— Еще раз спасибо, профессор Мин, — кланяется Тэхен перед тем, как докурить и убежать в сторону выхода.
Фух. На самом деле, Юнги и сам боится. Учить одного единственного студента в собственной студии, поправлять и отчитывать, хвалить и одобрять.
Привязываться.
Кого он обманывает? Юнги давно привязался к нему, просто никак не может признать.
Это всё из-за того, что ему скоро сорок, да?
— И как всё прошло?
Нагён отвлекает от созерцания исчезающих в машинах студентах. Некоторых Юнги уже больше не увидит у себя на парах, в следующем году будут новые. И так по кругу.
— Хорошо, — жмет плечами, размазывая бычок ботинком по асфальту прежде, чем поднять. — Он… казался довольным.
— Я в тебе не сомневалась, — улыбается Нагён и затем резко дергает за рукав, указывая в небо. — Сегодня полная луна!
Юнги хмурится, взглядом следуя за её пальцем. Солнце уже как час упало за горизонт. На небе цвета полированного сапфира белой, яркой точкой выделялась луна. Отсутствие облаков позволяло насладиться звездами, среди которых Юнги узнал Большую медведицу.
— Знаешь, я бы всё равно выбрал Луну.
Нагён хмурится, не сразу понимая, о чем он. Но затем вспоминает и с интересом наклоняет голову.
— Почему?
— Звезды… их так много. Луна же неповторима. Летает вокруг Земли. Им хорошо вдвоем, — выдыхает Юнги, и сам не понимает, с чего вдруг его прорвало на откровенности. Но с Нагён это ощущалось естественно. — Зачем звезды? Они все одинаковые. Луна – единственная во всем космосе.
Он опускает взгляд на Нагён, которая без труда анализирует необычно романтичные речи Юнги. Она фыркает, закатывает глаза и поднимает взгляд обратно на небо.
— Откуда ты знаешь? Может, не единственная.
— Для меня – единственная.
Нагён сглатывает, еле заметно краснеет. Тянется рукой к его ладони, крепко сжимая. Юнги переплетает их пальцы в ответ, чувствуя прохладную, мягкую кожу. Нагён молчит, и когда Юнги уже хочет предложить двигаться к машине, она его одергивает.
— Мне хорошо с тобой.
— Ты уже говорила.
— Нет, — она хмурится, смотрит на Юнги твердо, уверенно. — Мне правда хорошо с тобой.
Не он один говорит загадками, как оказалось.
Но он всё понимает.
— Мне тоже хорошо с тобой.
— Я к тому, что… я не против, если… если мы начнем встречаться, — с каждым словом она всё крепче и крепче сжимает его ладонь, а сердце Юнги стучит всё громче и громче.
Однако, он не может не ухмыльнуться с того, как она смущается.
— Как пара?
— Да, как пара.
— Я староват для бойфренда, — он ведет плечом, поднимает взгляд на Луну.
— Но ты не мой бойфренд, — улыбается Нагён, смотря на небо. — Будешь моими звездами, а я – твоей Луной. Как тебе?
Юнги кривится, но неосознанно. Нагён возмущенно хмурится.
— Мог бы быть менее снобическим.
Не выдержав, смеется в ответ.
— Такое слово вообще существует?
— Ну ты тому доказательство.
Юнги улыбается в ответ, закатывает глаза и глубоко вздыхает. Несмотря на то, что он действительно не идеальный кандидат на “бойфренда”, Нагён всё равно принимает его таким, какой он есть. Влюбляется в него с той же скоростью, с какой он потерял от неё голову.
Сколько ей понадобится времени, чтобы признаться ему в любви?
У Юнги это заняло больше двадцати лет.
У Нагён – три месяца, когда она переедет к нему домой.
Счастлив ли Юнги? Да, ведь, если бы не разлитый кофе, если бы не их внезапная встреча и чертов онлифанс, возможно, он бы так никогда и не вернулся в мир полотен и красок. Удивительно, как один человек может перевернуть его жизнь с головы до пят, стоит ей взглянуть на него, улыбнуться и, что страшнее, поцеловать. Юнги и вправду легко теряет голову из-за Нагён, хотя всегда считал, что любовь – для детей.
Профессора тоже могут ошибаться.
The End.
Добавить комментарий