— Да, я всего боюсь, я боюсь, что выйду из этой комнаты и не буду чувствовать того, что чувствую сейчас с тобой.
(c) “Грязные танцы”, 1987г.
— Т-Тэхен, стой, что ты…
По темной комнате разносятся тихие, хныкающие стоны Бонхи, дополняясь мокрым и вязким причмокиванием.
Тэхен не отвечает – он полностью увлечен режиссером. Всё его внимание направлено лишь на то, чтобы доставить Бонхи удовольствие.
Она вообще не понимает, как они пришли к тому, что он отлизывает ей в десять ночи.
Вроде, они хорошо поужинали, легли в кровать. Они решили посмотреть какой-нибудь рождественский фильм, поэтому остановились на классическом “Один дома”. Бонхи правда была вовлечена в сюжет, пока Тэхен не напал на неё. Без предупреждения, без флирта. Он просто взял её, повернул к себе и поцеловал.
Вопрос “Что на тебя нашло?!” растворился в воздухе.
Бонхи хватается руками за края подушки, смотрит в потолок и задыхается, когда чувствует язык Тэхена. Он поднял её ноги, согнув их в коленях. Она была слишком открыта перед ним, но он вряд ли мог что-то рассмотреть в кромешной тьме. Единственный источник света – уличный фонарь, чьё холодное свечение просачивалось сквозь шторы.
— Но ты же так хотела грубо, — слышится сбивчивый шепот Тэхена где-то снизу. — У нас есть еще два часа.
Он практически не отрывался от режиссера. Прижимался губами, присасывался и целовал. Круговыми движениями своего горячего языка он доводил Бонхи практически до писка. Мягко скользил вверх-вниз, раздвигая. Тэхен дразнил, проникая внутрь лишь чуть-чуть, и затем заново вел языком выше, концентрируясь на чувствительной точке.
— Но ведь не обязательно сегодня, — сквозь мягкие стоны говорит Бонхи и приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на темную макушку Новичка.
Свет от фонаря белой полоской рассекает его лицо, протягиваясь через глаз и кончик носа. Тэхен сталкивается взглядом с Бонхи, и даже в темноте заметно, насколько ему нравится вылизывать режиссеру.
— Завтра ты уезжаешь, — хрипит Новичок и облизывает средний палец. — Я не знаю, когда в следующий раз смогу увидеть тебя в своей постели.
Бонхи хочет ответить, но чувствует, как он проникает в неё пальцем. Втягивает в себя воздух, сжимает под собой смятые простыни и нервно облизывает губы. Тэхен мягко целует внутреннюю сторону бедер, внимательно следя за выражением лица режиссера.
— Больно?
— Нет. Боже, нет… — признается Бонхи.
— Хорошо, — ухмыляется Тэхен и заново прижимается к ней губами.
Черт. Черт, это… это так приятно, что она не может сдержать стонов. Хочет лечь обратно, хочет полностью расслабиться под ласками Новичка, но Бонхи боится упустить такой вид. Его пушистые волосы, его закрытые глаза, его нос, что касается её каждый раз, когда он двигает головой вверх-вниз. Горячее дыхание, скользящий внутрь палец, мокрые слюни. Он делает режиссера такой мокрой, во всех смыслах этого слова.
Бонхи касается его локонов, проводит ноготками по затылку, и Новичок ощутимо вздрагивает. Он вздыхает, мычит, смотрит пьяно из-под опущенных ресниц и вставляет второй палец, вынуждая режиссера упасть на подушку и накрыть лицо руками. Она стонет, выгибаясь, не понимая, как он это делает.
Он ведь вчера толкался в неё собственным членом, растягивал её и доводил до небес. Но Бонхи не знала, что можно уничтожить пальцами. То, как Тэхен ими управляет, какие движения имитирует внутри неё, как ускоряется, как дразнит… тело реагирует, и реагирует так, что Бонхи дрожит и неосознанно дергается бедрами навстречу.
— Боже… о, Боже, Тэхен, я…
Чувствует его ухмылку, чувствует, как он стонет, отдавая вибрацией, и внизу живота резко вспыхивает. Бонхи стонет так громко, что у неё дерёт в горле. Тепло щекочет на самых кончиках пальцев, спина в мурашках, между ног ужасно мокро.
Господи, она только что кончила из-за пальцев Тэхена?
Слегка помутненным от жгучего наслаждения взглядом следит за тем, как Новичок стягивает с себя футболку, комкает её и кидает на пол. Тэхен ползет выше, нависает над Бонхи. Он дарит несколько поцелуев, нарочно медленно проводя языком по языку режиссера. Он делится её же вкусом, смакует его на её губах, всё еще самодовольно ухмыляется.
Тэхен отрывается еще до того, как Бонхи успеет схватиться за его волосы и прижать к себе. Он бедрами двигается выше, так, чтобы его пах практически утыкался в лицо режиссера. Бонхи с легким шоком замечает, как у него стоит. Даже сквозь спортивки видно, насколько сильно он возбужден просто из-за того, что он отлизывал своей девушке.
— Твоя очередь, — ухмыляется Тэхен, татуированной рукой касаясь стены.
— Я…
— Что? Не бойся – тебя не вырвет.
Бонхи краснеет.
Она же не ослышалась, правда?
Нервно облизывает губы, приподнимаясь чуть выше на подушке. Смотрит то на пах Тэхена, то в его потемневшие глаза. В таком положении она даже не может коснуться его рукой – его ноги мешают.
— Что такое? — слышится шепот Тэхена.
Он гладит её по волосам. Волнуется? Думает, что перегнул? Нет-нет, Бонхи хочет, чтобы он перегнул. Когда же он уже поймет?
Нервно облизывая губы, приближается носом к его паху. Трется о его напряженный член, что выпирает сквозь ткань, и что-то в этом движении вынуждает Тэхена шумно выдохнуть. Бонхи открывает рот, скользит зубами, прикрыв глаза. Новичок сглатывает и резко дергает за волосы, вынуждая оторваться.
Он так тяжело дышит, а ведь она ничего не сделала.
Неужели режиссер имеет на Новичка тот же эффект, какой и он – на неё?
Трудно сдержаться, но так легко сорваться.
Тэхен несколько раз моргает, как будто пытается удостовериться в том, что он не спит. Он облизывает приоткрытые губы, всё еще держит Бонхи за волосы, но затем…
Свободной рукой, он цепляется за край штанов и вместе с кромкой боксерок тянет вниз. Член пружинит. Бонхи клянется, что видела, как с кончика слетело несколько вязких капель.
Он настолько сильно возбудился?
Хочет знать – почему? Что так заводит Тэхена? Что так сводит его с ума, что он понемногу начинает терять самообладание? Бонхи казалось, что вчера у него было больше контроля, чем сегодня.
Тэхен крепче сжимает розовые волосы. Режиссер чувствует, как по затылку растекается слабая боль, о которой она тут же забывает: Новичок, не церемонясь, прижимает её лицо к своему горячему члену.
Это так грубо, но это так… возбуждает.
Бонхи высовывает язык прежде, чем подумает, и ведет им выше. Тэхен ощутимо вздрагивает. Она чувствует солоноватый привкус, когда касается головки, когда водит вокруг, как будто наслаждается мороженным. Бонхи чувствует на себе взгляд Новичка, ощущает, как он сильнее сжимает её волосы. Он на грани? Уже?
Режиссер вылизывает каждый сантиметр. Она хочет отплатить ему тем же и попробовать его везде.
Почему-то сегодняшняя ночь ощущается более… естественной. Бонхи всё еще немного не по себе, она всё еще волнуется и слишком много думает, но желание неожиданно быстро поглощает.
Обхватив губами, она заглатывает чуть меньше половины. Головой практически невозможно двигать, но Тэхену не нужно ничего говорить – он и так всё понимает.
Бонхи неосознанно дергает бедрами, сжимает простынь пальцами и втягивает в себя воздух, когда Новичок сам толкается в её рот. Плавно, осторожно, придерживая режиссера за волосы и внимательно наблюдая сверху. Тэхен проникал почти по самую глотку, но вовремя отшатывался. Бонхи не чувствовала рвотных позывов, разве что капельку.
Но ей так хотелось проверить, насколько глубоко она может взять у Новичка. К тому же, он наверняка был бы в шоке, да? Он бы издал очередной пробирающий до костей рык, стон, звук, и Бонхи бы уж точно не остановилась.
Он толкается в её рот, тяжело дыша, и сглатывает, всё еще опираясь второй рукой о стену.
Тэхен теряется, когда Бонхи сама прижимается к нему, когда она дергает головой против его движений. Она пытается максимально прижаться к нему, так, чтобы нижней губой чувствовать его яйца, чтобы её глотка расширилась, чтобы она зажмурилась и задержала дыхание.
Больно. Неприятно. Но, Боже, блять… певчий стон, что издает Тэхен, стоит того. Бонхи с удовольствием слушает и понимает, что он задыхается из-за неё.
Он тянет за волосы, вынуждает отпустить. Бонхи кашляет, жадно втягивает в себя воздух и чувствует накопившуюся слюну во рту, смешанную с его смазкой. Что-то стекает по её нижней губе, что-то капает на её ключицу. Бонхи видит, как Тэхен отодвигается, как он упирается рукой и кровать, как он проводит большим пальцем по её подбородку, собирая влагу. Режиссер смотрит на него неотрывно и…
Что он делает?
Бонхи практически теряет дар речи, когда Тэхен подносит большой палец к своему рту и… черт возьми, облизывает так, будто там чертов крем для имбирного печенья.
Он еще и ухмыляется.
— Такое я бы нарисовал…
Новичок явно отсылается на опухшие губы режиссера, на её шокированный взгляд, влажный подбородок и спутанные, розовые волосы. Она лежит на его подушке, смотрит распахнутыми то ли от желания, то ли от удивления глазами, слишком смущенная и почти безумная.
Бонхи хмурится.
— Нет.
Тэхен смеется и затем поражает еще больше, еще ощутимее… как будто в нем нет тормозов, нет предела, когда спрашивает:
— Хочешь сесть мне на лицо?
— Боже мой, Тэхен, — стонет Бонхи, на несколько секунд закрывая глаза. — Ты меня убиваешь…
— Да или нет? — в тоне Новичка вновь ощущается излишняя спешка.
— Да.
Тэхен отталкивается от кровати и переворачивает их вдвоем так, чтобы Бонхи оказалась сверху. Она сидит на его животе и упирается руками о его голую грудь. У него так громко и быстро стучит сердце… всё еще непривычно, что Новичка может распирать от чувств.
— Сними, — он хрипит, цепляясь пальцами за свою же футболку, что была на режиссере.
Бонхи сглатывает, кивает. Стягивает через верх и отбрасывает в сторону. Несмотря на то, что она с огромным удовольствием заглатывала член Тэхена по самую глотку, при этом ни капельки не стесняясь, сейчас, под его взором, лицо режиссера покрывалось красными пятнами, и она смущенно отводила взгляд.
В ответ слышно ухмылку.
— Дай угадаю. Такое ты бы тоже нарисовал, да?
— А ты как думаешь? — он сжимает её ноги, массирует бедра, двигаясь ладонями к талии. — Выше, Бонхи. Не стесняйся.
Как она может не стесняться? Как?
Нервно облизнув губы, она двигается выше, упирается руками о стенку и нависает бедрами над лицом Новичка. Боже. Поглядывая вниз, Бонхи замечает, как у него глаза горят голодом, как он устраивается поудобнее, неотрывно смотря на режиссера.
Тэхен широко ухмыляется, чуть приподнимает голову, высовывает язык и проводит им вдоль, слизывая обильно выделяющуюся влагу. Бонхи вздрагивает, утыкается лбом о стенку, пытаясь сдержать стоны.
Нет-нет, она не должна смотреть. Если она будет смотреть, то сойдет с ума.
Закрывает глаза, чувствуя, как Тэхен скользит языком вверх-вниз, слишком плавно и медленно. Не прижимается губами, не вставляет пальцы – играется с ней одним лишь языком, вынуждая Бонхи дрожать и задыхаться. Он теребит кончиком, слегка толкается внутрь… он издевается, наблюдая за режиссером всё с той же хитрой и самодовольной усмешкой.
Тэхен давит на её бедра ладонями, показывая, чтобы она полностью опустилась на него, чтобы он ощутил на себе её вес. Он не беспокоится о том, тяжелая она или легкая, как он будет дышать, удобно ли ему – Новичок буквально насильно усаживает дрожащую Бонхи на себя и хрипло стонет, искренне наслаждаясь режиссером на своём лице.
— О, Боже, Тэхен… — тихо мычит Бонхи, отталкиваясь лбом от стены и смотря вниз.
Он сжимает её ягодицы, мнет, словно тесто, впиваясь пальцами в кожу. Он причмокивает, тяжело дыша и жадно вылизывая. Тэхен толкается языком внутрь, волнистыми движениями дразня и лаская. Руками обхватывает ноги, удерживая режиссера на месте, чтобы она не смела слезть с него…
…а ведь Бонхи хотелось. Хотелось, ведь это слишком. Слишком пошло, слишком грязно, слишком интимно. Поза смущает, Тэхен смущает.
Рукой опускается вниз и сжимает его волосы, от чего Новичок хмурится и плотнее прижимается. Бонхи слышит, как он изредка сгибает ноги в коленях или медленно скользит пяткой по скомканному одеялу. Она нежно зачесывает волосы назад, открывая лицо, и Тэхен глухо стонет.
Неожиданно отрывается, чуть приподнимая Бонхи. Он жадно втягивает в себя воздух, смотрит в глаза режиссеру.
— Потрись об меня.
— Ч-что?
— Используй мой рот.
Боже мой.
— Ты сдур-…
Бонхи стонет в собственную ладонь, когда он вновь опускает её, когда он меняет мягкий и нежный ритм языка на более грубый, резкий. Ладонями сжимает её таз, показывая, что она должна делать, и у неё начинает кружиться голова от того, насколько же, черт возьми, сильно он её возбуждает.
Бонхи кивает, вновь упирается руками о стенку, пытаясь найти баланс. Слегка качает бедрами, поражаясь ощущениям. Мокрый язык Тэхена, его приоткрытые губы, нос – она чувствует всё, чего касается, и не может сдержать очередного стона.
Но больше всего поражает наслаждение, что испытывает Новичок. Он стал громче, его дыхание участилось, его хватка на Бонхи усилилась, поцелуи – ожесточились. Брови сдвинуты к переносице, глаза закрыты. Казалось, что он еще больше кайфует, чем сам режиссер.
Бонхи не знала, сможет ли она кончить, ведь прошло не больше десяти минут после того, как он издевался над ней пальцами. И, судя по всему, довести до оргазма одним лишь языком не являлась его целью – он просто странный… очень странный Новичок, который получает удовольствие от таких странных вещей.
Она ведь даже не трогает его.
В какой-то момент он резко толкает Бонхи, заставляя упасть перпендикулярно кровати. Свет с фонаря вновь падает на его лицо, на его блестящий рот, на его одичавший взгляд и спутанные волосы. Тэхен хмурится, неотрывно смотря на режиссера.
Бонхи сглатывает, замечая, как с его нижней губы медленно падает вязкая капля.
— Тебе… тебе так нравится отлизывать мне? — почти шепотом спрашивает, касаясь его плеч.
— Да, — твердо, самоуверенно отвечает Тэхен и порывисто целует Бонхи, проникая в её рот языком.
Сколько бы ни прошло времени, но целоваться с Новичком всё так же прекрасно, всё так же хорошо и безумно волнительно, как и в первый раз. Плевать на то, что их вкусы смешиваются; плевать, что они оба разгоряченные; плевать, что их больше ничего не сдерживает друг перед другом. Бонхи всё равно наслаждается его мягкими поцелуями, что граничат с яростными, кусающими. Всегда будет мало, и это почему-то совершенно не пугает.
Бонхи обхватывает его шею, Тэхен тянет её на себя. Они перекатываются на кровати, не отрываясь друг от друга. Он гладит её спину, бережно обнимает и мягко трется. Она сжимает его волосы, щекочет пальцами ребра и дергает бедрами в ответ. Что-то падает на пол, кровать случайно ударяется о рядом стоящую тумбочку, одеяло понемногу сползает, но Тэхен с Бонхи слишком увлечены друг другом.
Оказавшись вновь сверху, режиссер понимает, что это её шанс. Шанс насладиться Новичком так же, как он вкушал её. Он лежит перед ней, доступный, открытый, он позволяет касаться себя, и большего Бонхи не нужно.
Поцелуями опускается по его подбородку, мажет по его шее. У него дергается кадык, он дышит открытым ртом и откидывает голову назад. Бонхи нежно кусает возле уха, ведет поцелуями ниже, с удовольствием замечая мурашки на его коже. Тэхен одобряюще гладит по спине, не останавливает – лишь еще больше расслабляется под ласками режиссера.
Она мажет губами по его груди, плечам, татуировкам. Горячим дыханием дразнит в районе ребер и живота, чувствуя, как у него напрягается пресс. Не упускает возможности потрогать его – ладони, бедра, талия, ключица. Горячий, мягкий, приятный. Сердце громко стучит, грудь часто вздымается, член… умоляюще дергается.
Бонхи нависает над Тэхеном, упираясь руками практически о край кровати, и смотрит в его слегка помутневшие глаза. Даже выпив целый стакан алкогольного яда от Чимина и Сонгён, он выглядел более трезвым.
Бонхи вздрагивает, когда он тянется ладонью к её лицу, когда он гладит её щечку, большим пальцем проводя по скуле. Подушечками воздушно очерчивает линию её брови, двигается ниже, к подбородку. Тэхен мягко вздыхает, скользит взглядом по её носу, родинкам. У него зрачки расширены, губы приоткрыты, он так расслаблен и… доволен, восхищен, рад, что Бонхи сомневается в том, что перед ней тот самый Новичок.
Ведь… ведь никто еще не смотрел на неё так же влюбленно, как Ким Тэхен смотрит на неё сейчас.
— Что-то у тебя совсем не получается быть грубым, — хрипит Бонхи.
— Не получается, — он признает слишком легко и, закрыв глаза, тянется лицом ближе к розовым прядям, что падают на него. — Но у нас еще есть время, да? — Тэхен еле заметно ухмыляется, поглядывая на режиссера.
Не успевает она ответить, как он переворачивает её. Тэхен тянется рукой к тумбочке, открывает выдвижной ящик и достает небольшую, синюю коробочку с надписью “DUREX classic”. Он разрывает фольгу, достает презерватив, придерживает кончик, пока растягивает латекс по всей длине. Тэхен пальцами проверяет, насколько Бонхи еще мокрая, и достает с той же шухлядки знакомый тюбик.
— Я чувствую себя беспомощным ребенком, — бурчит режиссер, но тут же вздрагивает, когда ощущает холодную, вязкую жидкость между ног.
Новичок ухмыляется, не отрываясь от увлажнения.
— Ты так расцениваешь мою заботу?
— Н-нет… я… я ведь и сама могу это сделать, так?
— Бонхи, — он щелкает тюбиком, кидает его куда-то на кровать и нависает над режиссером, внимательно смотря в глаза. — Ты у меня дома, — Тэхен наклоняется, мягко целуя в губы. — Ты в моей кровати. Я занят тобой, а не ты – мной. Хорошо?
Бонхи слегка хмурится, не совсем понимая, о чем он, но всё равно кивает в ответ и обнимает руками за шею.
Тэхен устраивается между её ног, аккуратно трется кончиком. Он помогает себе рукой, направляет себя, смотря вниз. Бонхи наблюдает за тем, как он хмурится, как он шумно выдыхает. Тэхен проникает внутрь чересчур легко, быстро, вызывая у режиссера сдавленный стон. Видимо, она действительно была достаточной мокрой.
Новичок закатывает глаза, двумя руками упираясь о кровать рядом с головой Бонхи. Он качается несколько раз, проверяя, насколько хорошо он скользит внутри… но, судя по его потемневшему взгляду и напряженным мышцам, вид режиссера возбуждал его куда больше, чем его собственный член внутри неё.
Бонхи практически впилась ногтями в его плечи, выгибаясь спиной. Ноги согнуты в коленях, раздвинуты как можно шире. Легкие качают воздух, сердце так громко стучит. Бонхи стонет, сжимая Тэхена изнутри. Она чувствует себя наполненной, растянутой, чувствует, что они вновь предельно близко друг другу, почти соединяясь в одно целое.
Тэхен комкает простыни под своими ладонями, постепенно ускоряя темп. В отличие от вчера, он меньше сдерживался. Мягкий, нежный ритм утерялся среди быстрого, резкого, точечного. И чем больше он вбивался в Бонхи, тем больше он терял контроль.
Она стонет его имя, когда он грубо толкается внутрь, когда он покрывает поцелуями её шею. Бонхи царапает его спину, когда Тэхен плотно прижимается к её телу, вдавливая в матрас. Он почти не выходит из неё – движения жесткие, безудержные. Такое ощущение, что он хотел быть как можно глубже, хотел полностью заполнять режиссера, до предела.
Приглушенные стоны Новичка вынуждают Бонхи покрыться мурашками в районе шеи. У него тело горит, он тяжело дышит, его твердый член растягивает изнутри. Вместо вчерашней боли, вчерашней неловкости и осторожности было лишь желание, которое не отпускало Тэхена.
Новичок целует её щеки, подбородок, губы. Кончики его локонов щекочут глаза, под ним становится жарко. Бонхи держится за него, как за спасательный круг, боясь, что они сейчас упадут с кровати.
Чем дальше, тем хуже…
— О, Боже… о, Боже, Тэхен…
— Ты так сжимаешь меня, — рычит Новичок куда-то в ухо. — Бонхи, перестань.
— Да я… я ничего не делаю, — хнычет режиссер, утыкаясь в его шею.
Тэхен неожиданно останавливается. Он делает легкую передышку, приподнимается и отталкивается от кровати. Тяжело дышит, смотря из-под опущенных ресниц на задыхающуюся Бонхи, и ладонями гладит её ноги, сжимая в коленях.
По его взгляду ясно, что он что-то задумал.
— Как у тебя с растяжкой?
— Ч-что?
— Как у тебя с растяжкой? — терпеливо повторяет, поудобнее устраиваясь и всё еще не выходя из Бонхи.
— Не знаю. Нормально?
Тэхен фыркает, управляя ногами режиссера. Он кладет их так, чтобы её стопы практически касались его головы. Бонхи хватается за простынь, понимая, что он задумал.
Он наклоняется к её лицу, тем самым вынуждая согнуться пополам. Её собственные колени почти коснулись её плеч, таз слегка приподнялся над кроватью, внутри… вязко, щекотно, приятно. Бонхи хватает воздух ртом, не в силах расслабиться из-за такой смущающей и слишком открытой позы, и ухмылка Тэхена лишь ухудшает ситуацию.
— Вау, — он почти смеется, касаясь её носика своим. — Так ты действительно неплохо тянешься…
— Перестань, — шепотом умоляет, хватаясь за его волосы.
— Как… хм… как жвачка.
— Тэхен, — ноет Бонхи, закрывая глаза и прижимаясь к его лбу своим.
Не может съязвить в ответ, в голове – пусто. Она старается свыкнуться с незнакомыми ощущениями и понять, как её тело вообще смогло так… скрутиться. В этой позе она ярко ощущает Тэхена внутри, каждый его сантиметр и то, как он бесстыдно растягивает её эластичные стенки.
Новичок хрипло смеется и медленно толкается, осторожно и плавно, не желая причинить боль. Бонхи жадно хватает воздух, всё еще пытаясь привыкнуть к новому положению. Ощущения безумно яркие, странные и непривычные.
— Не больно? — тихо спрашивает Тэхен, продолжая качаться взад-вперед.
— Н-нет… нет, — с трудом отвечает Бонхи и закатывает глаза, когда он резко толкается. — Блять.
Он ухмыляется, трется носом о её щеку, целуя.
— Мне так нравится, когда ты ругаешься. Это так… вульгарно.
— Засранец, — выдыхает Бонхи, туманным взглядом смотря на Новичка.
Тэхен фыркает, привстает, держась за колени режиссера. Он прижимает их еще ближе, когда начинает толкаться более интенсивно. В нем ощущается осторожность, он правда старается не сорваться, ведь Тэхен достаточно сильно растягивает Бонхи.
Он смотрит вниз, наблюдая, пока режиссер сходит с ума. Комната вновь наполнена её грязными стонами, и как бы она ни старалась быть тише – ничего не получалось. Глубоко в душе она боялась, что их услышат соседи, что они постучаться к ним и попросят быть тише, но… но Тэхену, судя по всему, плевать. Он лишь сильнее толкался, чтобы кровать билась о стенку, чтобы Бонхи громче задыхалась, чтобы их тела звонко соприкасались.
Невозможно. Невозможно хорошо и… и Бонхи чувствует, что она вот-вот кончит. Как? Разве это нормально? Она же столько раз читала и слышала, что девушкам сложно не то, что достичь оргазма, но кончить во время секса. Как Тэхену удается доводить её до края? Пальцы, член, губы – что угодно.
Неужели он стал таким благодаря своим бывшим? Откуда он столько всего знает? Умеет?
Видимо, он чувствует, что Бонхи вот-вот утонет в очередной блаженной волне, поэтому вновь наклоняется к ней, воздушно целует в губы и тихо шепчет её имя, снова и снова.
— Перестань.
— Бонхи-Бонхи… я чувствую, что ты близко. Ты так сжимаешь меня…
Он издевается над ней. Боже, даже в такой ситуации он нагло издевается над ней.
— Блять. Тэхен, я…
Он резко ускоряет темп, хватаясь за края матраса, и Бонхи попросту не в силах сдержать крика. Тэхен не сразу, но целует, глотая её стоны, глотая её удовольствие и жалкое хныканье. Он одобряюще мычит, замедляется, позволяя насладиться моментом, позволяя намокнуть еще больше. Ноги дрожат, легкие сейчас вырвутся наружу, а сердце…
Бонхи вскрикивает, когда Тэхен резко поднимает её. Ноги опущены, она сидит на нем, приобнимая за плечи. В глазах слегка кружится, на секунду темнеет. Привыкая к новой позе, Бонхи поудобнее усаживается, чувствуя член Тэхена внутри, и тихо мычит, когда шире раздвигает слегка затекшие ноги.
Он мнет её икры, бедра, помогая справиться с напряжением. Улыбается, откидываясь на руки и смотря на режиссера.
— Устала?
— Немного.
Тэхен ухмыляется, поправляет её спутавшиеся волосы. На его шее заметны легкие капли пота, щеки покрасневшие, губы приоткрыты.
— Попрыгай на мне.
Бонхи на секунду закрывает глаза, чтобы собраться с мыслями.
— Когда ты говоришь такое вслух, то это кажется еще более… пошлым, — признается режиссер, слегка хмурясь.
— Серьезно? — он наигранно поднимает брови, ухмыляясь. — А я не знал.
Тэхен сжимает её ягодицу одной рукой, толкает на себя, показывая, чтобы Бонхи не медлила. Но у неё всё еще немного ноют ноги, и она не уверена, что сможет продержаться так же долго, как и Новичок.
Сглотнув, хватается за его плечи, пытается найти опору в коленях и голенях. Несколько раз пробует привстать и опуститься. Стонет, ведь… с каждой новой позой ей кажется, что Тэхен всё глубже и глубже.
Бонхи прыгает на нём, пытаясь ускорить темп. Мышцы напрягаются, тело хоть и ватное, но желание всё равно сильнее. Бонхи устала, но она всё еще не хочет останавливаться.
Крепче сжав пальцами плечи Тэхена, она полностью сосредотачивается на ритме. Вверх-вниз, вверх-вниз. Глаза закрыты, волосы отброшены назад, грудь трясется. Бонхи изредка трется, ощущая слегка колючий лобок Тэхена. Хмурится, стонет, шипит и хнычет, слушая мокрые шлепки и еле различимый хрип Новичка.
Он не торопит её. Ничего не говорит. Бонхи смотрит на него, думая, что она делает что-то не так, но вместо осуждения или разочарования, вновь замечает в Тэхене нескрываемое любование. Он наслаждается ею, созерцает её, скользит взглядом по всему телу. Он гладит её ногу, ладонью ведет по талии, выше, чтобы сжать грудь, чтобы подразнить пальцами. Затем – волосы. Он наматывает их на кулак, тянет к себе, чтобы поцеловать в губы, чтобы мягко промычать и тихо простонать.
Бонхи останавливается, устало дыша. Пытается привести дыхание в норму, чувствуя, как всё болит.
Тэхен замечает её измотанность.
— Что такое? Выносливость хреновая?
— Я… я не бегаю так, как… как ты… — честно признается режиссер.
— Дело не в беге, — ухмыляется Тэхен и аккуратно ложится на подушки, обнимая Бонхи за талию и утягивая за собой. — Дело в привычке.
— Ты…
Бонхи вскрикивает, полностью опускается на Новичка, утыкаясь лицом в подушки возле его головы. Жмурится, когда чувствует неожиданно бешеный, неконтролируемый ритм, с которым Тэхен начинает буквально уничтожать её. Он крепко прижимает к себе, удерживая на месте, и интенсивно толкается в дрожащую Бонхи.
Боже мой. Она вообще не думала, что ей так понравится сверху.
Всё не так, как когда она двигается. Темп Тэхена, его положение тела, угол, под которым его член проникает внутрь… Бонхи сейчас кончит.
Он гладит её спину, целует куда-то в ухо. Он что-то шепчет, что-то нежное, но ей так трудно разобраться. У неё тело не выдерживает, она сейчас в очередной раз распадется на части в его руках, прямо на нём.
Тэхен и сам на пределе. Толчки более хаотичные, интуитивные. Он обнимает её, целует её, дышит ею. Бонхи и сама на секунду теряется. Их близость поглощает, насыщает. Она растворяется в нем, в его голосе, стонах, в его толчках…
Бонхи приподнимается из последних сил, упираясь в его грудь руками, лишь бы увидеть, как он кончает. Всё тело дрожит в ответ на сжатые зубы Тэхена, на его сдвинутые к переносице брови и закрытые глаза. Он откидывает голову назад, на его губах – её имя, и Бонхи не может не кончить вместе с ним, когда слышит его рык, его хриплое дыхание, его учащенное сердцебиение, что сливается с её собственным.
Наклоняется, утыкаясь в его лоб своим. Их стоны сливаются. Тела покрываются гусиной кожей, они вздрагивают и тянутся друг к другу, желая украсть поцелуи. Тэхен гладит её волосы, прижимая ближе, пока Бонхи касается его лица дрожащими пальцами.
Она первая разрывает поцелуй, тяжело дыша. Привстает, чтобы лечь рядом и устало провести ладонью по лицу. Всё ноет. Бонхи сонно закрывает глаза, понимая, что она может прямо сейчас уснуть.
Тэхен встает почти сразу. Его немного шатает, пока он идет в ванную. Он не закрывает дверь – свет падает на кухню. Бонхи слышит, как он отрывает кусок туалетной бумаги, как он снимает с себя презерватив. Тэхен выходит, чтобы выкинуть всё в мусорный бак, и возвращается обратно, закрывая дверь.
Скрип душевой кабины, вода. Он моется, и Бонхи понимает, что ей тоже нужно в душ, но она так устала. Прекрасно помнит, что мама говорила об обязательном походе в уборную после полового акта, что это важно. Но Бонхи такая сонная…
Заставляет себя подняться. Матерится себе под нос, ведь ноги не держат. Протирает лицо руками и подходит к ванной, но застывает перед дверью.
Тэхен же не против, если она вот так нагло ворвется?
Давит на ручку, заходит внутрь. Тэхен стоит к ней лицом, его силуэт размыт за душевой дверцой, что покрыта каплями. Он замечает Бонхи, выключает воду и открывает дверцу. Не стесняется оценить режиссера взглядом, чуть ли не свистя от бесподобного зрелища.
Бонхи немного неловко, поэтому она отвлекается – берет резинку для волос, что лежала рядом с умывальником, и завязывает волосы.
— Я знаю, как я выгляжу, — бормочет, не смотря на Новичка.
— Да? И как же? — он протягивает руку, приглашая.
Бонхи тяжело вздыхает, обхватывает его мокрые пальцы и залазит в узкую кабинку, задвигая за собой дверцу.
— Как пожеванная Ким Тэхеном жвачка.
Он тихо смеется, закатывает глаза и заново включает теплую воду.
— Мне нравится.
Здесь так тесно, но Бонхи так всё равно. Несмотря на то, что её собственная ванная в два раза шире, она получает куда больше удовольствия принимая душ с Тэхеном, чем развалившись в широкой ванной в одиночестве. Она может свободно трогать его, она позволяет ему трогать себя.
Всё слишком естественно. Как будто у них всегда так было. Как будто они встречаются уже минимум полгода.
Бонхи вообще не уверена, что сможет завтра просто так уехать от него. Она провела с ним целых два дня, впереди целая ночь, и потом – домой. Совсем скоро универ, пары, кружок… как она будет смотреть ему в глаза? Как она будет скрывать их отношения? Будет ли он наглеть и приставать к ней? Будет ли он держаться подальше?
Бонхи не хочет спрашивать, но ей безумно интересно узнать, как Новичок будет вести себя среди остальных студентов, зная, что именно ему посчастливилось украсть девственность у, как все считают, асексуального и аромантичного режиссера. Бонхи надеется, что он не будет слишком… нахальным.
Но ведь это Тэхен. Вряд ли он вообще захочет кому-то говорить об их отношениях просто так, без весомой на то причины.
Как он и сказал. Все выходные – их выходные, и больше никто не должен об этом знать.
Добавить комментарий